С развитием информационного общества происходит расслоение и фрагментация массового сознания. Меняется структура социальной стратификации. Этот процесс неизбежно должен сопровождаться тотальной заменой устаревших управленческих моделей и подходов. Управляемость общества, с одной стороны, повышается в связи с совершенствованием социальных технологий, а с другой – уменьшается, так как люди перестают воспринимать старые клише.
Автор рассматривает XX век в необычном ракурсе: как время глобального экспериментирования, основанного на попытке измерения социального мира при помощи количественных естественнонаучных методов. Историческая практика показала – опасные эксперименты не удались, о чем свидетельствует, в частности, мифологизация действительности.
Взаимоотношения власти с региональными лидерами и олигархами сегодня меняются: они переводятся на уровень функциональных контактов, осуществляемых в ситуации смены элит, укрепления властной вертикали и поиска внутренних финансовых ресурсов для проведения реформ. В этом контексте недвусмысленно просматриваются весьма печальные перспективы существования олигархической модели капитализма в России.
В материале Татьяны Ивановой содержится комментарий к проблеме взаимоотношений и столкновений между государственными интересами и крупными группами частных инвесторов в сферах административной реформы, формирования правительства и создания экономической программы. Реалистичный анализ этих процессов заставляет признать, что они пока не способствуют формированию в обществе позитивной мотивации к активному участию в реформах.
Некоторые думают, что Владимир Владимирович Путин получил в наследство от Бориса Николаевича Ельцина власть. На самом деле, наследство Бориса Николаевича в другом – он оставил Путину провал, который образовался между властью и народом за время правления первого Президента России.
Отставка первого Президента России освободила отечественное политическое пространство для нового поколения политиков. Это так – и в то же время не вполне соответствует истинному положению вещей. Отставка Ельцина – надо признать, весьма эффектное и эффективное мероприятие – скорее освободила новое поколение политиков от необязательного в стране с византийской генетикой комплекса соответствия демократическим приличиям, хотя бы и визуального. Как-то так, в одночасье изменилось само политическое пространство, в котором власть более не является призом в демократическом марафоне. Остается впечатление, что новые правила допускают передачу власти “по наследству”. Желание не допустить вакуума власти – это желание принципиально закрыть вопрос о бесхозности власти, видимо, раз и навсегда. Общество стосковалось по “сильной руке”, по хозяину? Нет проблем.
Политика в России – это, прежде всего, психология. С этой точки зрения Ельцин – самое Яркое воплощение российской политики. Обладая интуицией, он построил карьеру на создании ситуации нестабильности, зарабатывая при этом ореол мученика, не будучи мучеником в реальности. Его удача, что его антисоциальность совпала с потребностью масс. Успешный в разрушении, Ельцин потерпел крах в созидании и стал дважды очевидно виновен – за грех разрушения и за неуспех в созидании. Удерживаясь у власти силой разнообразных обстоятельств и при помощи техники номенклатурной живучести, Ельцин является ошибкой неискушенных масс России. Он отдаляет момент прихода того, кто по всем правилам логики позитивного общественного развития должен появиться следом за харизматиком и девиантом – профессионала. Нестабильность – основание его карьеры, и он воспроизводил ситуацию нестабильности, пока общество не зашло в политический тупик: теперь не избавиться от Ельцина нелогично, избавиться – самоубийственно.
