Фундаментальная теория и макроэкономические измерения

В статье обосновывается гипотеза, что при измерении динамики инфляции и реального продукта современная статистика применяет в качестве аксиом такие экономические допущения, которые на самом деле искажают сущность инфляции и реального продукта, а некоторые действительно важные, аксиоматические положения она или игнорирует, или оттесняет на второй план.

Владимир Маевский
Фундаментальная теория и макроэкономические измерения
"Экономические стратегии", №04-2007, стр. 34-40

Маевский Владимир Иванович — руководитель Центра эволюционной теории и экономического развития, академик РАН.

Введение: о нарастающей неадекватности статистики экономического роста объекту ее измерений

В 1950 г. Оскар Моргенштерн задал сакраментальный вопрос: насколько удовлетворительна экономическая информация с точки зрения тех задач, которые решают с ее помощью экономисты-теоретики, эконометрики и экономические политики? Через 35 лет Цви Грилихес с горечью отозвался на вопрос Моргенштерна: "Прошли годы, но мы имеем очень мало вразумительных ответов на его критические замечания" (1). Претензии к качеству экономической информации обострились начиная с 70-х гг. прошлого века в связи с ускорением развития целого ряда высокотехнологичных инновационных процессов. Особенно серьезные вопросы возникают по поводу достоверности статистических показателей экономического роста: инфляции, реального продукта и некоторых производных показателей (производительности труда и т.д.). Например, Лестер Туроу – один из исследователей особенностей "экономики, основанной на знаниях", отмечает, что в 1990-е гг. жизнь граждан США изменилась к лучшему гораздо более радикально, чем в любое предшествующее десятилетие. Между тем, согласно официальной статистике, показатели производительности труда оказались в 1990-е гг. в 3 раза более низкими, чем в 1960-е гг. Автор говорит об этом как о "настоящей загадке" (2).

К сказанному следует добавить, что и среди самих статистиков существуют разногласия по поводу того, как измерять динамику инфляции и реального продукта в условиях ускорения качественных изменений в экономике. Разногласия таковы, что проблему измерения данных показателей нередко называют проблемой "уличных боев в системе ценовых измерений" (3).

Мы полагаем, что проблема нарастающей неадекватности статистики экономического роста объекту ее измерений – отнюдь не технического порядка. Ее корни значительно глубже, и их следует искать в тех фундаментальных экономических положениях, на которые опирается современная статистика роста. Наша гипотеза такова: не исключено, что при измерении динамики инфляции и реального продукта современная статистика применяет в качестве аксиом такие экономические допущения, которые на самом деле искажают сущность инфляции и реального продукта, а некоторые действительно важные, аксиоматические положения она или игнорирует, или оттесняет на второй план.

В настоящей работе предпринята попытка обосновать данную гипотезу. А именно: мы покажем, что традиционный подход к измерению инфляции через так называемый общий индекс цен, например через дефлятор ВВП или индекс потребительских цен (ИПЦ), игнорирует сущность денег как всеобщей меры ценности товаров и услуг. Чтобы учесть данную сущность, инфляцию следует измерять не через общий индекс цен, как это делается на протяжении многих десятилетий, а с помощью частного индекса, отражающего движение цен в группе товаров и услуг, потребность в которых достигла уровня насыщения или близка к нему.

Свою задачу мы видим в том, чтобы применительно к проблеме экономических измерений, во-первых, восстановить status quo некоторых теоретических положений фундаментального характера, раскрывающих сущность денег, инфляции и реального продукта; во-вторых, уточнить содержание процесса насыщения потребностей в условиях растущего разнообразия; в-третьих, на основе этих теоретических изысканий не только предложить альтернативный подход к измерению инфляции и реального продукта, но и апробировать его, используя данные статистики США.

"Проблема искажений" в современной статистике

Для современной официальной статистики, занимающейся измерением динамики инфляции и реального продукта, базовыми положениями являются, во-первых, родившаяся в начале ХХ столетия концепция измерения инфляции через общий индекс цен; во-вторых, концепция измерения динамики реального продукта через темп роста так называемого "физического объема" товаров и услуг, т.е. агрегата товаров и услуг, измеренных в сопоставимых ценах. Эти положения прочно укоренились не только в статистической практике, их можно найти в любом экономическом учебнике, справочнике, энциклопедии. Вместе с тем статистическая наука (в отличие от официальной статистики) не склонна идеализировать данные положения. Многие современные исследователи считают, что поскольку общий индекс цен строится на основе принципа неизменности набора благ, действующего внутри априорно задаваемых периодов времени (в США такие периоды составляют 5 лет; 4), то внутри таких периодов он абстрагирован от ежегодно наблюдаемых изменений в составе и качестве производимых благ.

Эта абстракция, в свою очередь, порождает так называемую "проблему искажений", суть которой заключается в том, что общий индекс цен, а равно инфляцию нужно корректировать с учетом наблюдаемых качественных изменений. Соответственно, но в противоположном направлении следует корректировать темп роста реального продукта (физического объема производства). Если же учесть, что в последние десятилетия скорость качественных изменений в экономиках постиндустриальных стран возросла до уровня, сопоставимого с "играми Красной Королевы" (Red-Queen games; 5), то "проблема искажений" становится все более актуальной. Такова в общих чертах позиция ученых по поводу измерения динамики инфляции и реального продукта.

Мы хотели бы обратить внимание на тот факт, что в научной среде не существует единого мнения по поводу того, в какую сторону общепринятые методы искажают динамику инфляции и реального продукта. На этот счет есть две равноправные, но взаимоисключающие точки зрения.

Первая точка зрения: считается, что официальная статистика формирует в условиях качественных изменений такие макроэкономические индексы роста цен (например, дефлятор ВВП или ИПЦ), которые искажают его в сторону завышения, что равносильно занижению истинной оценки динамики реального ВВП (или реального дохода, или реальной заработной платы). В частности, в представленном Конгрессу США

4 декабря 1996 г. докладе Комиссии Боскина утверждается, что статистика США систематически искажает ИПЦ в сторону завышения: среднегодовая ошибка в интервале 1960-1995 гг. составила 1,1 п/п, в том числе за счет применения фиксированных весов – 0,4 п/п и за счет недооценки качественных изменений – 0,7 п/п (6). Как отмечает Уильям Нордхауз, эта в первом приближении достоверная корректировка означает, что за 1960-1995 гг. реальная заработная плата в США возросла не на 10% (официальные расчеты), а более чем на 61%. Не менее интересны оценки Комиссии Боскина применительно к производительности труда. Оказалось, что в интервале 1973-1995 гг. среднегодовой темп прироста производительности труда в частном секторе экономики США составил не 0,6% (официальные расчеты), а величину, почти втрое большую (7). Значимость подобного рода разработок мы видим по крайней мере в том, что они подтверждают существующие интуитивные представления о реальной эффективности современной постиндустриальной экономики.

Вторая точка зрения противостоит первой. Она согласуется с гипотезой Джека Триплета, сформулированной более тридцати лет тому назад, что искажение ИПЦ в целом может происходить в любом направлении, так как оно имеет различные знаки для разных продуктов. Другими словами, рассчитываемый официальной статистикой ИПЦ совсем не обязательно должен искажаться в сторону завышения. Возможно, что по одним компонентам ИПЦ завышается, по другим занижается, а совокупный эффект таких завышений и занижений может быть каким угодно. Так, согласно расчетам Роберта Гордона и Тодда ван Готема, ИПЦ за период с 1914 по 2003 г. в части арендной платы за жилье (эта плата является наиболее важным компонентом американского ИПЦ; 8) был искажен в сторону занижения (9). В эту же сторону имело место искажение ИПЦ и по позиции "верхняя одежда".

Подобного рода факты противоречат точке зрения Боскина – Нордхауза. Однако Гордон идет дальше. Опираясь на так называемый "парадокс Халтена – Брейгеля", он пытается не только расшатать, но и дезавуировать противостоящую ему позицию. Суть парадокса в том, что если бы завышение ИПЦ в размере 1,4 п/п в год имело место, например, начиная с 1800 г., то расчетный уровень жизни американских домашних хозяйств в 1800 г. был бы неправдоподобно низким (10). Подхватывая эту тему и используя гипотетическую меру завышения, равную 1,4 п/п, Гордон рассчитал, что "усредненное домашнее хозяйство в 1800 г.
было бы в состоянии купить в день только лишь 1,3 фунта картофеля, не имея денег на одежду, жилье или что-нибудь еще. Если же двинуться назад еще дальше, к счастливым, хорошо накормленным и одетым датским бюргерам, изображенным на картинах Питера Брейгеля (1525-1569 гг.), то при искажении в
1,4 п/п, оказалось бы, что эти бюргеры могли купить в день только 0,8 унции картофеля и больше ничего" (11).

На наш взгляд, парадокс Халтена – Брейгеля интересен не столько тем, что ставит под сомнение корректность гипотезы искажения ИПЦ в сторону завышения, сколько тем, что строится на основе фантастического предположения о возможности использования сопоставимых цен в интервалах 200-400 лет и тем самым доводит до абсурда саму идею неизменности набора благ (12).

Мы фиксируем сосуществование двух конкурирующих точек зрения, каждая из которых опирается на эмпирические данные и теоретические аргументы. Данное сосуществование длится не один год, его перспективы неясны и непредсказуемы. Результат же таков: статистика не располагает общепринятыми критериями, позволяющими отделить истинную информацию от ложной при измерении динамики инфляции и реального продукта (дохода) на макроуровне.

Возникает вопрос: а не может ли быть так, что решение проблемы измерения динамики инфляции и реального общественного продукта находится за пределами вышеуказанного противостояния? Может быть, вместо того чтобы тратить интеллектуальные силы на решение проблемы искажений, имеет смысл заняться поиском иного подхода к измерению данных показателей, не приводящего к подобного рода эксцессам? В связи с этим целесообразно вспомнить хотя бы тот факт, что идея отождествления инфляции и общего индекса цен в первые годы своего становления имела достаточно серьезную оппозицию со стороны представителей австрийской школы. Австрийская школа пыталась решить проблему природы ценности денег (инфляции) с помощью теории предельной полезности, и лишь неудачи на этом пути (13) заставили ее ослабить сопротивление процессу проникновения индексов в экономическую науку. По этому поводу примерно 60 лет тому назад Йозеф Шумпетер в своей "Истории экономического анализа" сделал короткое, но весьма емкое замечание: "Вообще говоря, процесс проникновения индексов в экономическую науку был медленным – оппозиция скорее устала сопротивляться, чем была убеждена в их необходимости" (14).

Итак, мы возвращаемся к старым вопросам о теоретической корректности измерения инфляции через общий индекс цен и, соответственно, измерения динамики реального продукта через физический объем производства. Эти вопросы, на наш взгляд, до сих пор остаются открытыми, а потому заслуживают пристального внимания.

Почему инфляцию некорректно измерять через общий индекс цен

Оставим в стороне тот очевидный факт, что с практической точки зрения измерять инфляцию через общий индекс цен (например, через дефлятор ВВП или ИПЦ), а динамику реального продукта – через индекс физического объема весьма удобно в силу достаточно высокой операциональности индексного метода. Представляется, что именно это обстоятельство позволило сторонникам данного подхода завоевать признание мирового экономического сообщества. В данном случае нас интересует не практическая, а теоретическая сторона дела.

Обращаясь к теоретическим истокам положения о возможности выражения инфляции через общий индекс цен, предварительно отметим, что инфляция, хотя она связана с ростом цен, по своей природе прежде всего – денежный феномен, свидетельствующий об обесценении денег или, что то же самое, о снижении покупательной способности (силы) денег. Исторически инфляция активно заявила о себе тогда, когда чеканку золотых и серебряных монет стали дополнять эмиссией бумажных денег, но не просто эмиссией, а избыточной эмиссией таких денег. Вслед за Давидом Рикардо мы утверждаем: лишь избыточная эмиссия предопределяет феномен инфляции (15). Дополнительные деньги, создаваемые в связи с расширением реального продукта, можно рассматривать как нормальную эмиссию. Такая эмиссия увеличивают массу денег в обращении, но не понижает их покупательную силу и, таким образом, не ведет к инфляции.

Как же отделить избыточную эмиссию от нормальной, не приводящей к обесценению денег? Свое видение этого вопроса мы изложим в следующем разделе. Сейчас нас интересует проблема теоретической корректности традиционного подхода. На чем (кроме фактора операциональности) основано общепринятое положение о возможности выражения инфляции через общий индекс цен?

Пытаясь найти научно обоснованный ответ в экономической литературе, мы обнаружили, что данное положение является обычным теоретическим допущением, но представленным так, будто это не допущение, а настоящая аксиома, которую можно смело использовать для конструирования измерителей основных макроэкономических показателей.

Так, Ирвинг Фишер, авторитет которого в этой области экономической теории не подвергается сомнению, в примечаниях к своей книге "Построение индексов" пишет: "В данной книге ничего не говорится о покупательной силе денег, но все, что может быть сказано о покупательной силе, можно приложить и к цене, а поэтому нет надобности говорить о каждой из них в отдельности. Индекс общей покупательной силы доллара может быть определен как величина, обратная индексу цен, и если получен какой-нибудь из этих индексов, то другой получается простым обращением. Этот индекс общей покупательной силы можно представить себе как среднюю из частных покупательных способностей отдельных товаров, а каждая из последних определяется как величина, обратная цене, т.е. стоимость доллара, выраженная через каждый товар" (16).

Если называть вещи своими именами, то, по логике Фишера, получается, что различным порциям денег, обслуживающим акты купли-продажи соответствующих благ, присуща своя собственная (частная, локальная) инфляция и что именно из таких частных инфляций посредством усреднения образуется общая инфляция. Поскольку частные инфляции различны, то одни денежные единицы обесцениваются быстрее, чем другие, и скорости таких обесценений зависят от того, какие именно товары обслуживают те или иные денежные единицы или, что то же самое, какова "частная покупательная способность отдельного товара". Подобный взгляд на деньги, по нашему мнению, никак нельзя назвать бесспорным, ибо он противоречит сущности денег.

Действительно, деньги отличаются от любого товара или услуги тем, что они представляют собой всеобщую меру ценности (меру абстрактной ценности) товаров и услуг. Т.е. покупательная сила каждой денежной единицы, обладающей определенным номиналом, должна быть равна покупательной силе любой другой денежной единицы, обладающей таким же номиналом, независимо от того, какие товары или услуги она измеряет (17). В этом – главная и решающая особенность не только денег, но и любых других единиц измерения. Занимать противоположные позиции равносильно утверждению, что, скажем, метр может иметь разную длину в зависимости от объекта измерения и хранящийся в Париже эталон метра не имеет никакого значения, поскольку вместо него можно путем усреднения длин различных объектов измерения создать некий "средний" метр.

Вместе с тем деньги отличаются от единиц измерения, используемых в естественных науках, а также в области техники, тем, что их покупательная сила периодически меняется (18). Это происходит по причине время от времени возникающих эксцессов избыточной или недостаточной эмиссии денег. Однако, поскольку деньги остаются деньгами, данные эксцессы не могут нарушить их главную особенность – выступать в роли всеобщей меры ценности товаров и услуг. Поэтому изменение покупательной силы денег может отражаться в ценах товаров и услуг лишь в виде изменения общего масштаба этих цен, но никак не в виде изменений в соотношении цен отдельных товаров и услуг. Последние не имеют отношения к инфляции (к избыточной эмиссии), хотя, безусловно, влияют на общий индекс цен.

Например, если мы каким-то образом получили достоверную информацию, что национальные денежные единицы вследствие избыточной эмиссии обесценились в году t на 1,5%, то можно утверждать, что за счет инфляции цены всех товаров и услуг возросли в этом же году на одну и ту же величину 1,5% и, стало быть, общий индекс цен за счет инфляции также увеличился на 1,5%. Если же при этом окажется, что рассчитанная официальной статистикой величина общего индекса цен в году t составила, скажем, 2,6%, то это значит, что дополнительные 1,1% (2,6-1,5) прироста не имеют никакого отношения к инфляции. Это есть "ценовая составляющая роста реального продукта", которая прячется внутри традиционно рассчитываемого общего индекса цен и которую следует присоединить к темпу роста реального продукта. Именно эта "ценовая составляющая" представляет собой те "искажения", поиском которых занимаются Майкл Джей Боскин, Уильям Нордхауз и другие.

Здесь уместно заметить, что операция по присоединению "ценовой составляющей" к темпу реального продукта, строго говоря, несовместима с теми догматами, на которых строится макроэкономическая статистика. Такая операция означает, что при расчете, например, годовой динамики реального продукта мы сопоставляем неидентичные наборы благ двух смежных лет. Действительно, суть "ценовой составляющей" в том и состоит, что она улавливает те качественные изменения, которые произошли в течение года. Она показывает, что в конце года экономика производит уже не те (или не совсем те) блага, что в начале года, а потому их объем растет не только физически, но и на величину "ценовой составляющей". Но к этим изменившимся благам нельзя применять сопоставимые цены! Сопоставимые цены применимы только к идентичным наборам благ разных лет.

Между тем существует другой, более адекватный реальным качественным изменениям способ обеспечения соизмеримости продуктов разных лет. Суть его в том, что для обеспечения соизмеримости неидентичных продуктов разных лет, которые к тому же измерены в текущих ценах соответствующих лет, вполне достаточно, чтобы покупательная сила денежных единиц с течением времени не менялась. Другими словами, вместо принципа сопоставимых цен, который допустим только в случае отсутствия качественных изменений, может быть использован принцип сопоставимых (неизменных) денег. Очевидно, что данный принцип может быть введен в статистическую практику лишь в том случае, если мы научимся рассчитывать инфляцию как денежный феномен, проявляющий себя в том, что покупательная сила денег вследствие избыточной эмиссии постепенно уменьшается.

Высказанные положения корректны в случае, если мы признаем, что инфляция – денежный феномен, а деньги – всеобщая мера ценности всех видов благ (мера абстрактной ценности). Но суть дела в том и состоит, что свойство денег быть всеобщей мерой ценности – это не теоретическое допущение, а аксиома, которую нельзя отменить или заменить. Поэтому, когда официальная статистика, следуя логике Фишера, все-таки измеряет инфляцию через общий индекс цен, то тем самым она, сама того не желая, затушевывает данную аксиому и порождает ряд "неприятных" вопросов, о которых говорилось выше. Допущение, что применительно к каждому отдельно взятому благу покупательная сила денег может меняться по-разному (метр имеет разную длину!) и что в конечном счете общая покупательная сила денег есть средняя из якобы существующих частных покупательных сил, означает лишь то, что статистика измеряет не инфляцию, а что-то другое. Это другое есть всего-навсего величина, обратная общему индексу цен, и не более того.

Конечно, нельзя абсолютизировать свойство денег как всеобщей меры ценности всех видов товаров и услуг и полагать, что покупательная сила каждой денежной единицы, обладающей определенным номиналом, тождественна покупательной силе любой другой денежной единицы, обладающей таким же номиналом. Даже такие единицы измерения как килограмм, минута, метр и т.д. в каждом отдельном случае могут отклоняться от своих эталонов. Недаром существует метрология – наука об измерениях, разработкой которой занимались великие ученые, такие как Д.И. Менделеев (19). Очевидно, что денежные меры значительно менее точны, нежели меры, используемые в технике и естественных науках. Более того, сами деньги разнородны по своей структуре (вспомним об агрегатах М0, М1, М2 и М3), и эта разнородность связана как с различными способами эмиссии и различной степенью ликвидности денег, так и с теми сферами экономики, где они применяются. Наконец, нельзя не отметить, что иногда вследствие войн, природных катаклизмов, революций или непродуманных экономических реформ возникают экстремальные ситуации, когда деньги утрачивают свойство всеобщей меры ценности товаров и услуг. В таких ситуациях появляются угрозы развала денежной системы страны, нарушения ее экономического суверенитета, подчинения экономики одной страны денежным властям другой страны и т.д.

Тем не менее, несмотря на сказанное, мы считаем недопустимой ситуацию, когда сама экономическая наука, вместо того чтобы акцентировать внимание на основном свойстве денег как всеобщей меры ценности товаров и услуг и всячески содействовать экономической практике в деле реализации данного свойства, фактически действует прямо противоположным образом, возводя весьма сомнительное допущение в ранг аксиомы и игнорируя настоящую аксиому. Операциональность допущения обернулась теоретической ошибкой, и мы надеемся, что в ближайшие годы экономическая наука предпримет усилия, чтобы исправить ее. Хотелось бы, не претендуя на "конечную истину в конечной инстанции", предложить свою версию альтернативного подхода к измерению динамики инфляции в условиях растущего разнообразия товаров и услуг.

Окончание следует.

Примечания
1. Griliches Z. Economic Data Issues. Ch. 23 in Zvi Griliches and Michael D. Intriligator, eds., Handbook of Econometrics. Vol. III. Amsterdam: Elsvier Science Publishers BV, 1986, 1465-1514.
2. Thurow L. Creating Wealth. The New Rules for Individuals, Companies and Countries in a Knowledge-Based Economy. N.Y., Harper Collins; L.: Nicholas Brealey Publishing, 1999, p. 38-39.
3. Gordon R., Griliches Z. Quality Change and New Products // American Economic Review, 1997, 87:2, p. 84.
4. Принцип неизменности набора благ – общеизвестный прием, в соответствии с которым статистики формируют набор товаров-представителей, составляющий определенную часть от всего множества товаров (и услуг), производимых экономикой страны. В течение фиксированного, например пятилетнего, периода он не меняется. В рамках этого набора статистики определяют агрегатный индекс цены или физического объема, а затем допускают, что полученные индексы характеризуют поведение не только набора товаров-представителей, но и всего множества благ, создаваемых экономикой. Когда наступает следующий фиксированный (пятилетний) период, статистики могут внести изменения в состав набора благ. Связь между двумя периодами они осуществляют с помощью сцепленных индексов. В результате получается, что общий индекс цен в длительных интервалах времени (10 лет, 15 лет и т.д.) строится, исходя из предположения, что физические объемы производства разных пятилетних периодов каким-то образом соизмеримы между собой.
5. Этот термин заимствован Уильямом Баумолем из сказки Льюиса Кэрролла. Он означает такой сценарий гонки инноваций (или гонки вооружений), когда ни одна фирма из числа высокотехнологичных не может позволить себе отстать от своих соперников. Только оставаясь на уровне других, фирма может надеяться на сохранение своего места на рынке. В своей инновационной деятельности она вынуждена бежать как можно быстрее, чтобы устоять, потому что ее соперники делают то же самое. См.: Baumol W. Red-Queen Games: arm races, rule of law and market economies // Journal of Evolutionary Economics, 2004, 14:2, p. 245.
6. Boskin M. et al. Toward a More Accurate Measure of the Cost Living: The Final Report of the Advisory Commission to Study the Consumer Price Index. December 4, 1996 (updated version). В дальнейшем подобного рода "ошибку" будем именовать "ценовой составляющей реального продукта". Если темп этой "ценовой составляющей" добавить к темпу физического объема, то получим достоверный темп реального продукта.
7. Nordhaus W.D. Quality Change in Price Indexes // Journal of Economic Perspectives, 1998, 12:1, p. 59-68.
8. Российская статистика, насколько нам известно, не учитывает арендную плату за жилье в составе ИПЦ.
9. Gordon R.J., van Goethem T. A Century of Downward Bias in the Most Important Component of the CPI: The Case of Rental Shelter, 1914-2003 // http://faculty-web.at.northwestern.edu/economics/gordon/p360_forpub_040729.pdf (revised, July 2004)
10. Подчеркнем, что Гордон строит искусственный пример. На самом деле ИПЦ стали рассчитывать в США лишь с 1913 г., и нет никаких оснований утверждать, что смещения могут быть неизменными в столь больших интервалах времени.
11. Gordon R.J. Apparel Prices and Hulten/Bruegel Paradox // http://faculty-web.at.northwestern.edu/economics/gordon/Apparel1.pdf (revised, July 2004)
12. Парадокс возникает вследствие гипотезы, будто граждане США, которые жили в 1800 г. и располагали ежедневным доходом в размере 0,39 долл. (в ценах 1992 г. и исходя из предположения, что ИПЦ завышен на 1,4 п/п в год), теоретически могли покупать картофель по цене 1992 г.
(0,31 долл. за фунт). Деля доход на цену, получаем, что эти "несчастные" могли позволить себе в день всего лишь 1,3 фунта картофеля и больше ничего.
13. При таком подходе возникал логический круг: чтобы установить покупательную способность денег с помощью функций предельной полезности, нужно заранее (до акта покупки) знать, что на них можно купить, но для этого необходимо знать предельную полезность покупаемых благ. Преодолеть это затруднение пытались Фридрих фон Визер и особенно Людвиг фон Мизес. По мнению Йозефа Шумпетера, независимо от этой проблемы сама идея "имеет свои преимущества, особенно при анализе инфляционного процесса: она позволяет заменить простую, но неадекватную картину менее ясной, но более реалистичной и плодотворной". См.: Шумпетер Й. История экономического анализа. СПб.: Библиотека "Экономической школы", 2001, с. 1434.
14. Там же, с. 1433.
15. Процитируем Рикардо: "…Мы имеем право сделать вывод, что именно избыточное количество билетов, введенное в обращение банком, вызывает это изменение их относительной ценности… Та же причина, вызвавшая разницу в 15-20% между банковскими билетами и золотыми слитками, может довести эту разницу и до 50%. Нет никакого предела обесценению, которое может возникать из-за постоянного возрастания количества бумажных денег". См.: The Works and Correspondence of David Ricardo. Vol. III. Indianapolis: Liberty Fund Inc., 2004, p. 78.
16. Фишер И. Построение индексов. М.: Центральное статистическое управление СССР, 1928, с. 291-292.
17. Наша позиция по данному вопросу соответствует гетеродоксной номиналистической теории, которая представляет деньги как счетные единицы, выражающие меру абстрактной ценности. Всеобщая мера ценности и мера абстрактной ценности товаров и услуг – идентичные понятия. Процитируем Джеффри Ингхэма: "Деньги исключительно специфичны, во-первых, как мера абстрактной ценности (расчетные денежные единицы; Keynes 1930; Grierson 1977; Hicks 1989; Hoover 1996); и, во-вторых, как средство хранения и транспортировки этой абстрактной ценности (для средств окончательного платежа или оплаты долга; Knapp 1973 [1924]). Все другие функции, например деньги как средство платежа, могут быть отнесены к этим двум спецификам денег (Hicks 1989)". См.: Ingham, G. 2004. The Nature of Money. Cambridge: Polity Press, p. 70.
18. Впрочем, периодически, но не так часто меняются и неденежные меры. Например, русский историк В.О. Ключевский пишет, что в Московской Руси XVI-XVII вв. в качестве хлебных мер использовались: бочка, кадь, зобница, рогожа, мех, мера, четверик, четверть. В XIX в. доминирует пуд. В ХХ в. – тонна. См.: Ключевский В.О. Собрание сочинений в девяти томах. Т. 8. М.: Мысль, 1990, с. 63.
19. Окрепилов В.В. Менделеев и метрология. СПб.: Издательский дом "Измайловский", 2003.