Постиндустриализм: проблемы и задачи новой кадровой политики

Главным принципом, на котором построена статья, является парадоксальное на первый взгляд утверждение, что постиндустриальное общество — общество принципиально не информационное.

Александр Денисов, Елена Денисова
Постиндустриализм: проблемы и задачи новой кадровой политики
"Экономические стратегии", №3-2009, стр. 64-71

Денисов Александр Альбертович – старший научный сотрудник Института конструкторско-технологической информатики РАН, научный руководитель Московского проекта "Нетократия". Денисова Елена Васильевна – руководитель технологического бюро Московского проекта "Нетократия".

Так случилось, что всем нам "посчастливилось" жить на сломе эпох: индустриализм сдает последние позиции новому общественному укладу – постиндустриализму. Отсюда и возник мировой кризис, с которым, скажем прямо, мы пока столкнулись не в полной мере. И, как всегда, ключом к решению проблем является не политика, не финансы и не что-то еще, а кадры. "Кадры решают всех", как выразился один острослов.

Приход нового общественного уклада означает, что возникает и совершенно новая кадровая политика, охватывающая все без исключения уровни общественной организации. Осознание совокупности кадровых задач и их решений в области корпоративного и государственного управления, а также в сфере образования вызревает буквально на глазах.

Однако процесс этот до сих пор носит стихийный, научно не обоснованный характер, что провоцирует появление множества спекуляций, ошибок и негативных тенденций, которые разрушают конкурентоспособность российских экономических и политических агентов.

Известно, что в постиндустриальном обществе главным источником материального богатства становится инновационная деятельность. Одним из аспектов социогуманитарного обеспечения инновационной деятельности является создание передовых "центров кристаллизации" (интеграторов) инновационной активности, остроумно названных "инновационным спецназом", а также контроль движения кадров, обладающих необходимыми навыками и знаниями для создания и управления работой подобных "центров кристаллизации". Поэтому прежде всего определим, что такое постиндустриальная инновационная деятельность с точки зрения экономической науки.

Постиндустриальный парадокс инновационной деятельности

Специалистам в области инновационной деятельности хорошо знакома современная статистика, отражающая сложность отбора и реализации новых коммерческих проектов в этой важной сфере инвестиционного управления. На каждые 1000 начальных предложений по инвестированию новых технологий до реального возврата инвестированных средств доходит только 7 проектов. Остальные отсеиваются на различных этапах подготовки документации, бизнес-планов, экспертной оценки и т.д. Наконец, в процессе реализации уже принятого проекта также имеют место провалы, и инвестированные средства не возвращаются.

Итак, 1000 к 7, т.е. 0,7% инновационных проектов доходят до возврата средств. Обычно это соотношение представляется финансовым рынкам и широкой общественности как признак строгости подхода к инновационному управлению или сложности работы в данной области. И то и другое, конечно, имеет место. Но вот что все время смущало в этих цифрах.
При обучении специалистов-практиков методам эффективного управления поведением выбора, заимствованным из таких глубоко ненаучных областей, как, например, шаманизм, для курсанта хорошим показателем предугадывания будущего события являются 25-40% точности, очень хорошим – 60%. (Методы подобного обучения хорошо известны, описаны в специальной литературе, где приводятся и упомянутые количественные данные.)

Шаманистские и им подобные практики, хоть их и изучает прикладная наука, не являются научными. Более того, их следует признать принципиально антинаучными, т.к., в конце концов, они основываются на методе эмпатии, который в развитом варианте (хотя бы чисто теоретически) превращается в телепатию. А методы планирования инновационных проектов имеют исключительно научную основу и базируются на теории производства и системном проектировании. Сопоставляя статистику по инновационному управлению с данными из иных, антинаучных отраслей деятельности, мы можем под совершенно иным углом зрения рассмотреть эффективность инновационного управления. Выход, равный 0,7% – это пример поразительно низкой общественной производительности труда в данной отрасли экономики. Ведь инновации по определению суть инвестиции в новые научные знания (технологии). А выход в этой сфере оказывается в десятки раз ниже, чем в антинаучной шаманистской практике!

В описанном несоответствии заключается главная трудность инновационной деятельности на этапе перехода к постиндустриальному обществу. Парадоксальная, противоестественная ситуация в сфере управления инновационными проектами получила название "постиндустриальный парадокс инновационной деятельности". Его позитивное разрешение позволяет достичь кардинального технологического и управленческого прорыва, открывая поистине удивительные возможности для резкого повышения точности планирования и реализации инновационных проектов и создавая тем самым совершенно новую сферу инвестирования с огромной величиной возврата на инвестиции. Главная причина постиндустриального парадокса инновационной деятельности состоит в том, что при переходе к постиндустриализму инновационная деятельность перестает быть сферой финансового управления.
Любая инновационная деятельность – постиндустриальная или индустриальная – является по самой своей сути сферой инвестиционной активности. А любые инвестиции – область финансового управления, поскольку управлять ими нужно в соответствии с определенными технологиями регулирования денежных потоков. На первый взгляд получается нечто несуразное: постиндустриальные инновации – не сфера финансового управления!

Дело в том, что до недавнего времени все инновации имели место в вертикально интегрированных корпоративных производственных структурах, которые характеризуются длительными жизненными циклами на рынках сбыта производимой ими продукции. Т.е. это были конвейерные производства. А практически все современные инновации связаны с биотехнологиями, электроникой, программированием и т.д., т.е. с внедрением новых технологий производства продукции с коротким жизненным циклом.

Разница в длительности жизненных циклов в первую очередь приводит к тому, что современные инновации становятся малоотличимыми от венчурного инвестирования, т.е. от инвестиций в нулевой или начальный цикл развития предприятия. Короткий жизненный цикл продукции требует всякий раз создавать под новую материальную технологию производства продукции и совершено новую организацию, новый рабочий коллектив. В этом случае основным стоимостным критерием становится гудвилл. Не стоимость материальных или нематериальных активов, а именно гудвилл, поскольку в экономической категории гудвилла отражается качество трудового коллектива развивающегося бизнеса и его способность влиять на мнение внешних стейкхолдеров об этом бизнесе. Таким образом, управление постиндустриальным инновационным проектом предстает в виде управления производством стоимости гудвилла. Это его экономическое содержание.

С другой стороны, технологическое обеспечение постиндустриального инновационного проекта ни в коем случае не определяется материальной технологией, которая служит основой производства новой продукции и ради которой, казалось бы, создается данный проект. Это так, поскольку мы определили, что экономическое содержание постиндустриального инновационного проекта – не производство новой продукции, а производство стоимости гудвилла.

Общей экономической особенностью постиндустриальных производств с коротким жизненным циклом продукции является высокая или определяющая доля в себестоимости единицы продукции четырех видов решений: конструкторских, дизайнерских, технологических и репутационных. Решений – вот самое важное! Преобладание в себестоимости единицы продукции стоимости создания различных видов решений означает, что и основой технологического обеспечения любого постиндустриального инновационного проекта становятся не материальные технологии производства продукции, а технологии производства новых решений. А они, в свою очередь, все без исключения основываются на технологиях управления поведением выбора. Таким образом, управление инновационными процессами в постиндустриальном обществе есть управление производством стоимости гудвилла на основе технологий управления поведением выбора.

Самая Главная Тайна постиндустриализма

Получив точное определение экономического существа постиндустриального инновационного проекта, мы можем определить генеральную цель деятельности "инновационного спецназа" – управление производством стоимости гудвилла. Не управление созданием и внедрением новых научно-технологических знаний, не получение максимальной прибыли и т.п., а управление производством стоимости гудвилла!

А теперь перейдем к самому, пожалуй, сложному моменту, который уже несколько десятилетий является в буквальном смысле слова Самой Главной Тайной постиндустриального общества и отсекает всех непосвященных от какой бы то ни было возможности присоединиться к новому правящему классу – нетократии. Мы привыкли думать (точнее, нас к этому приучили), что постиндустриализм есть общество информационное, что он основан на новейших цифровых технологиях связи, технологиях обработки огромных информационных потоков и т.д. Но это не так!

Постиндустриализм – принципиально не информационное общество.

И это определяет важнейшие профессиональные и психологические характеристики "инновационного спецназа".

Большинство по привычке считает, что существует лишь один вид человеческих организаций, основанный на том, что люди согласуют свою активность на базе информационного обмена (коммуникаций). Т.е., чтобы скоординировать свою деятельность, субъект А и субъект В должны обменяться друг с другом информационными посылками. Такой обмен основан на принятии некоторой совокупности стандартизированных правил коммуникаций: общего языка, общего стандарта передачи сигналов и т.д.

Однако в конце 60-х гг. XX в. В.А. Лефевром были созданы математические модели человеческих организаций, в которых согласование активностей между участниками этих организаций может происходить без информационного обмена. Если субъекты А и В обладают одинаковыми матрицами ценностей и имеют доступ к единому информационному пространству, то при изменении информационной картины мира оба будут реагировать на это изменение синхронно и одинаково по направленности и характеру активности. Так появились агенты влияния, например. Таким образом, по крайней мере уже 40 лет известны и активно используются научно-технологические знания о существовании человеческих организаций, не основанных на информационном обмене.

Однако в середине 1990-х гг. появился следующий класс моделей человеческих организаций, известный сегодня как психоинжиниринг. Психоинжиниринг основывается на концепции многослойности сознания человека. Это его особенность, отличающая психоинжиниринг от всех других научных концепций и теорий, описывающих индивидуальное или коллективное поведение.

В психоинжиниринге каждый слой сознания находит свое выражение в совершенно специфической системе интерпретаций данных органов чувств и образов реального мира. В этом смысле каждый слой можно условно представить как особую квазиличность, обладающую специфической картиной видения мира. Человек может как бы "переключаться" с одного слоя сознания на другой, становясь тем самым на время то одной квазиличностью, то другой, всякий раз изменяя используемые им системы интерпретации. В свою очередь, каждая из систем интерпретации находит свое выражение в формировании своей, особой матрицы ценностей. В этом смысле матрицы ценностей становятся производными от систем интерпретации.

Уникальность психоинжиниринга по сравнению с другими подходами к описанию индивидуального и коллективного поведения состоит в разделении двух видов сознания:

• индивидуального сознания человека;
  
• коллективного сознания организации или территориальной популяции (квазисознания).
  

При этом модели, разработанные в психоинжиниринге, основаны на том, что оба вида сознания – объективные, существующие самостоятельно и физически измеримые сущности.

По самой своей логике психоинжиниринг является продолжением рефлексивных моделей Лефевра и позволяет создавать более сложные модели человеческих организаций, в которых отсутствует информационный обмен. Но не только. На основе психоинжиниринга можно создавать и управлять организациями, функционирующими на так называемом безинформационном обмене, т.е. исключающем как собственно информационный обмен между участниками организации, так и общность у них матриц ценностей. Наиболее ярким примером, иллюстрирующим существо безинформационного обмена, является "Принстонский эксперимент".

Принстонский эксперимент, или Проект "Глобальное сознание"

С конца 1997 г. в Принстонском университете Роджер Нельсон начал проведение длительного "Принстонского эксперимента", который назвал Проектом "Глобальное сознание". Он основан на создании всемирной сети физических датчиков, позволяющих регистрировать возмущения в обезличенном коллективном сознании человеческих популяций. В основе проекта лежит один из аспектов теоретических моделей, разработанных в психоинжиниринге.

Психоинжиниринг, в частности, основан на введении чисто абстрактного понятия "внутреннее время системы". Разработчиками психоинжиниринга было выдвинуто предположение, что у каждой психогенной системы (индивидуального или коллективного сознания) свое собственное внутреннее время. Если внутреннее время действительно объективная характеристика психогенной системы, то для описания динамики развития такой системы нет необходимости в существовании гипотезы о едином масштабе времени, общем для всех мыслимых объектов мира. Это означало, что во Вселенной нет единого потока времени. У каждой психогенной системы есть только свое собственное внутреннее время, и на основе единого, общего масштаба времени (как в физике, например) не может сопоставляться активность разных систем. Это позволяло отказаться от использования понятия "вероятность" (или случайное событие) для описания каких-либо – прошлых, настоящих или будущих – состояний психогенной системы, поскольку измерение вероятности фундаментально предполагает сопоставимость событий на основе единого масштаба времени.

Такая совершенно сумасшедшая, на первый взгляд, идея была неожиданно реализована на приборном уровне Нельсоном в его Проекте "Глобальное сознание".
Структура "Глобального сознания" представляет собой сеть компьютеров, постоянно находящихся в сети Интернет. К каждому компьютеру проекта подключена пара небольших приборов – генераторов случайных чисел. Каждый генератор случайных чисел генерирует числа в такой последовательности, что каждая следующая цифра никоим образом не связана с предыдущей.

В обычном состоянии коллективного сознания той или иной человеческой популяции генераторы выдают не зависящие друг от друга последовательности случайных цифр. Но при возникновении возмущений в коллективном сознании территориальной популяции возникает корреляция последовательностей, что легко вычисляется с помощью соответствующих математических процедур.

Однако нас интересует не то, как и что измеряется, а всего лишь один поразительный аспект проведенных Нельсоном измерений. На рис. 1 приведена кривая возмущений, возникших во время печально знаменитой атаки на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке.

Рис. 1 показывает время самой атаки, регистрируя отдельные ее события как возмущения в коллективном сознании. Однако на рис. 2 показаны результаты измерений за более обширный период времени, предшествовавший атаке. Обратите внимание, что общий наклон тренда кривой начал меняться еще до атаки. Это означает, что возмущение возникло именно в квазисознании, поскольку люди в то время еще не имели информации о будущей террористической атаке.

В свою очередь, тот факт, что возмущение в коллективном сознании нью-йоркской территориальной человеческой популяции возникло до появления информации о террористической атаке, напрямую доказывает существование безинформационного обмена в психогенных системах. Эта форма психического обмена внутри коллективного сознания не связана ни с информационным обменом между людьми, ни с единством или просто подобием их матриц ценностей, которое все равно требует наличия общего, доступного для всех резервуара информации о критическом событии для возникновения синхронизации активности множества людей. Но информации об атаке не было, т.к. сама атака еще не произошла!

Полученные Нельсоном измерительные данные неопровержимо доказывают два ключевых теоретических положения психоинжиниринга:

• в коллективном сознании существует безинформационный обмен, который сам по себе является физическим процессом и может быть измерен посредством физических же инструментов;
  
• между коллективным и индивидуальными сознаниями (террористов) также существует безинформационный обмен – иначе как же могли возникнуть обнаруженные возмущения еще до того, как, собственно говоря, произо-шла террористическая атака?
  

До открытия Лефевра наука знала лишь об одном типе человеческих организаций – основанных на информационном обмене между участвующими в них людьми. Ученые создавали различного рода модели этого типа организаций, практики использовали их для решения значимых задач. Сегодня же известно о существовании еще двух типов организаций: основанных на единстве или сходстве матриц ценностей и на безинформационном обмене.

И тот и другой тип организаций не основан на информационном обмене и в этом смысле может быть классифицирован как безинформационный тип человеческих организаций.

Информационным было индустриальное общество, а постиндустриализм – общество не информационное.

Это не означает, что в новом социальном обществе нет или не будет огромного информационного потока. Это значит лишь, что индустриальное общество использовало в практическом обороте только модели и технологии организаций, основанных на информационном обмене, а в процессе перехода к постиндустриальному обществу в практический оборот вовлекаются два совершенно новых типа безинформационных организаций. При этом не происходит отказа от информационного типа организаций, но они становятся вторичными.

Точно так же наступление индустриального века конвейерного машинного производства не сказалось отрицательно на пищевой отрасли – людей по-прежнему нужно было кормить. Но эта отрасль стала вторичной по отношению к машинным производствам.

Это и есть Самая Главная Тайна постиндустриализма. Незнание ее чревато катастрофическим накоплением ошибок управления. Например, до того мы не предполагали, что криптология должна быть глубоко преобразована, а это является важнейшей задачей. Если в практический оборот вовлекаются два принципиально новых типа безинформационных организаций, а криптология обеспечивает засекречивание только в информационном типе организаций, то доминирующая доля организационной активности оказывается совершенно незащищенной. Этот вопрос в сжатой форме был рассмотрен в статье "Нетократия и рефлексия". Новое направление в криптологии с точки зрения сути и содержания правильнее было бы назвать "криптология безинформационных систем с самоосознанием". При этом традиционная криптология по-прежнему сохраняет свою актуальность, но направлена на защиту активности, происходящей в сфере организаций с информационным обменом, и потому не позволяет осуществить стойкое засекречивание.

Проблемы и задачи новой кадровой политики

Рассмотрение постиндустриального парадокса инновационной деятельности и Самой Главной Тайны постиндустриализма вкупе с ранее опубликованными признаками нетократии, а также принципом и целями стойкого засекречивания в постиндустриальном обществе позволяет достаточно точно описать задачи и основные проблемы кадровой политики, направленной на создание и использование "инновационного спецназа", т.е. идеальных кадров для инновационных проектов постиндустриального типа.

Прежде всего сокращение объема производственной партии до 1 шт. – в этом случае достигается вся полнота реализации пост-индустриального способа производства – приводит к фактическому отказу от принципа разделения труда. Это означает, что становится невозможным четкое устойчивое организационное строение, характерное для корпораций индустриального общества, в котором разные сотрудники с различными ключевыми компетенциями и уровнями квалификациями выполняют четко разграниченные между собой производственные задачи. В "инновационном спецназе" происходит перемешивание квалификаций, при котором каждый сотрудник становится профессионалом-универсалом, в идеале перекрывающим весь спектр квалификаций и компетенций, необходимых для реализации инновационного проекта.

Второе. В "инновационном спецназе" происходит интеграция в одном человеке-участнике четырех обязательных способностей и знаний:

1. Свободное владение технологиями создания, управления и разрушения всех трех типов человеческих организаций – традиционных, основанных на информационном обмене, а также основанных на единстве матриц ценностей и на безинформационном обмене.
2. Свободное владение двумя видами криптологии – традиционной криптологией и криптологией безинформационных систем с самоосознанием.
3. Опять-таки свободное владение методами стоимостных измерений структуры стоимости гудвилла, поскольку целью деятельности "инновационного спецназа" является управление стоимостью этого самого гудвилла.
4. Способность обучать будущих участников "инновационного спецназа", воспроизводя тем самым свою смену и расширяя круг себе подобных.

Третье. Использование криптологии безинформационных систем с самоосознанием и фактический отказ от принципа разделения труда предполагает принципиальную невозможность объяснить или пересказать непосвященному человеку, не являющемуся участником "инновационного спецназа", причины (метод), по которым были приняты те или иные управленческие решения. Это делает "инновационный спецназ" полностью самостоятельной, замкнутой системой управления проектом. При этом криптолог и руководитель становятся одним и тем же лицом.

Четвертое. Отказ от принципа разделения труда и необходимость интеграции в одном лице перечисленных во втором пункте знаний и практических навыков приводит к тому, что доминирующей или единственно возможной для создания рабочей группы "инновационного спецназа" становится обучающая модель организационной деятельности.

Пятое. Основная область научно-технологического знания – технологии управления поведением выбора, позволяющие использовать все три типа человеческих организаций – является принципиально неструктурируемой областью. Иными словами, при подготовке будущих участников "инновационного спецназа" невозможно применять традиционные технологии обучения, тесно связанные с методами университетского или школьного образования. Им на смену приходят различные варианты "полного погружения", в процессе которого обучающийся работает над реальным проектом рядом с опытным специалистом и одновременно обучается у него, приобретая новые знания, навыки и способности.

Уже сегодня, работая в сфере подготовки подобных специалистов, мы столкнулись с неэффективностью обычного чтения лекций, проведения семинарских занятий, сдачи экзаменов и т.д. Единственным реальным способом обучения становится некий аналог учебно-производственного комбината, в котором молодой человек обучается в процессе работы по основному профилю подготовки.

Шестое. Бесконечное многообразие вариантов нахождения решений по управлению постиндустриальным инновационным проектом требует достижения максимальной широты непатологических психических свойств личности участника "инновационного спецназа".

Седьмое. Существом подготовки "инновационного спецназа" становится не передача некоторой совокупности интеллектуальных методик и типовых моделей поведения, что является основой современной университетской системы образования, а целена-
правленное формирование определенных психических свойств, в процессе которого происходит накопление человеком определенных навыков и способности к быстрому поиску, созданию новых или использованию уже известных знаний. В принципе, считается, что то же самое делает и университетское образование, но это не так. Все дело в соблюдении последовательности. При подготовке "инновационного спецназа" первичным и основным является формирование новых психических свойств личности, и лишь затем как следствие приобретаются новые интеллектуальные знания и новые модели поведения. В университетском образовании последовательность обратная.

Этот тезис нужно проиллюстрировать на реальном примере, иначе могут возникнуть недоразумения и недопонимание. Засекречивание в информационных системах взламывается генерацией потоков процедур, т.е. подбором таких процедур засекречивания, которыми пользовался шифровальщик. Засекречивание в безинформационных системах с самоосознанием взламывается генерацией потоков классификаторов и/или картин видения мира. С их помощью подбираются матрицы ценностей, которыми определялся тип и цели активности зашифровывающей стороны. Принимая во внимание, что в случае "инновационного спецназа" происходит объединение в одном лице криптолога и руководителя, мы можем сформулировать основную психическую особенность людей, относимых к "спецназу": наличие индивидуальной способности к генерации потоков классификаторов или картин видения мира.

Эта особенность наглядно демонстрируется на примере измерений внутренней структуры слоев сознания человека, проведенных в рамках разработки психоинжиниринга.
Методика измерений в основе своей очень проста. В соответствии с методами тайм-менеджмента в течение длительного периода проводилась регистрация всех дел, которые выполняли добровольцы; среди них были как представители "инновационного спецназа", так и обычные люди. Затем нарастающим итогом все затраты времени по каждому из занятий суммировались и сводились в соответствии с определенным классификатором в группы, характеризующие тип квазипсихической активности отдельных внутренних слоев или сегментов сознания человека.

На рис. 3 приведены результаты ранжирования итоговых суммарных затрат времени для одного из участников "инновационного спецназа". График представлен в двойных логарифмических координатах. Видно, что точки легли на прямую линию, что соответствует закону Ципфа – Парето, т.е. закону свободной конкуренции.

Математическое выражение закона Ципфа – Парето:

[1].

Формула (1) имеет нетривиальную природу. Иными словами, закон Ципфа – Парето носит фундаментальный характер. Любому специалисту в области физики, химии, математической лингвистики, демографии, политологии, математической экологии, экономики и многих других областей известно, что указанная математическая закономерность описывает ситуацию "свободной конкурентной борьбы" за распределение конечного количества условных благ. Впрочем, говоря более точно, закон Ципфа – Парето описывает не сам процесс конкуренции, а результат борьбы за распределение между участниками некоторой группы конечного количества благ. Таким образом, в формуле [1]:

N(i) – количество условных благ, полученных каким-либо участником конкурентной борьбы, в нашем случае – время, в течение которого у субъекта доминировал определенный тип квазипсихической активности;
i – ранг участника конкурентной борьбы, т.е. то место, которое он смог занять (1-е место, 2-е место и т.д.) в списке "победителей" – сегмент, внутренний слой сознания человека.

Тот факт, что ранжирование длительности активности различных внутренних слоев сознания (сегментов) показало хорошее соответствие закону Ципфа – Парето, доказывает важнейшее положение психоинжиниринга: внутренние слои сознания являются некими аналогами квазисознаний, которые ведут между собой конкурент-ную борьбу за абстрактный психический ресурс сознания человека. Ближайшей аналогией является распределение веса хищников, например волков, обитающих на локальной территории и борющихся друг с другом за добычу. Итоговое распределение хищников по массе тела также подчиняется закону Ципфа – Парето.

Таким образом, мы можем показать объективный, измеримый посредством приборов (часов) критерий, отличающий участников "инновационного спецназа" от обычных людей: наличие сегмента 5, ответственного за возникновение активности сознания, связанной с генерацией новых классификаторов. Эта активность основана на первичности операции синтеза, в то время как традиционная интеллектуальная активность основана на первичности операции анализа.

Вся система обучения "инновационного спецназа" основана на целенаправленном создании дополнительного сегмента, или внутреннего слоя, сознания человека, что, разумеется, является гораздо более сложным неструктурируемым процессом, чем традиционное образование. Поэтому традиционные университетские технологии для подготовки "инновационного спецназа" непригодны, они являются лишь вспомогательным средством.

ПЭС 8338/16.12.2008

Литература
1. Денисов А.А. Нетократия как стратегический субъект 21 века // Проблема субъектов российского развития. Материалы Международного форума "Проекты будущего: междисциплинарный подход". 16-19 октября 2006, г. Звенигород / Под ред. В.Е. Лепского. М.: Когито-Центр, 2006, с. 48-57
2. Денисов А.А. Нетократия и рефлексия // "Рефлексивные процессы и управление". Т. 7. 2007. № 1, с. 50-62.
3. Денисов А.А. Новая комплексная технология повышения капитализации и конкурентоспособности компаний // Материалы конференции VIII Международного форума "Высокие технологии XXI века – 2007". М., 2007, с. 285-288.
4. Денисов А.А. Криптономикон 1.0 rus. Нетократия: происхождение, борьба за власть и конкуренция в бизнесе. (Готовится к публикации.)