Позиция России в Закавказье в контексте взаимоотношений с Турцией

Масштабные геополитические процессы, начало которым было положено распадом СССР, продолжают оказывать деформирующее влияние на развитие всей системы международных отношений. Они, в частности, сказываются и на расстановке сил в ряде стратегически важных районов постсоветского пространства, к числу которых принадлежит Закавказье. Здесь Россия все острее ощущает конкуренцию Турции. Эта страна не просто является проводником политики США в регионе: Закавказье входит в сферу ее собственных геополитических интересов. Статья посвящена рассмотрению динамики развития отношений России с Арменией, Азербайджаном и Грузией, а также возможным сценариям складывания этих отношений в будущем.

Борис Куроедов, Николай Марков
Россия в Закавказье: турецкий фактор
"Экономические стратегии", 2000, №4, стр. 25-38

Карта и графики к статье, pdf, 920 K

Масштабные геополитические процессы, начало которым было положено распадом СССР, продолжают оказывать деформирующее влияние на развитие как всей системы международных отношений, так и отдельных политических, экономических и военных процессов в постсоветском пространстве. Явную заинтересованность в стратегическом проникновении на Кавказ и в регион Центральной Азии проявляют США и их союзники в Западной Европе, геоэкономические приоритеты которых в настоящее время заключаются в потребности Запада в диверсификации источников энергоресурсов и ослаблении зависимости от месторождений нефти и газа Персидского залива. Данное проникновение все в большей степени подкрепляется и расширяющимся военно-политическим сотрудничеством с закавказскими государствами СНГ, которое имеет своей целью закрепление за Западом главенствующей роли в системе безопасности региона.

Последовательная реализация стратегических установок США и ведущих западных стран в Закавказье способствует существенному подрыву позиций России на юге СНГ. Их конечной целью является полное вытеснение России из региона и получение неограниченного доступа к его природным ресурсам.

Трансформация системы межгосударственных отношений в Кавказском регионе рассматривается авторами с использованием методического аппарата и специального программного обеспечения экспертно-моделирующей системы исследования баланса интересов основных субъектов военно-политической обстановки (ВПО) данного региона. Под балансом интересов понимается "система показателей, характеризующих положительные или отрицательные качества взаимодействующих субъектов политической деятельности, а также совпадение или несовпадение их целей и задач (интересов)" (1).

Выбор перечня интересов субъектов ВПО осуществляется на основе официально принятых документов (например, по России в качестве источника использовалась Концепция национальной безопасности РФ (2), по США – Стратегия национальной безопасности США в следующем столетии (3)), в ряде случаев (если нет документов, выражающих официальный взгляд на интересы субъекта ВПО) перечни интересов составлялись исходя из анализа высказываний официальных лиц по внешнеполитическим и внутриполитическим проблемам.

Моделирование процесса трансформации баланса интересов субъектов военно-политической обстановки в системе межгосударственных отношений осуществлялось на основе оценки их интересов (как декларируемых, так и лежащих в основе реально проводимой политики) путем их ранжирования по степени важности с использованием математического аппарата парных сравнений метода анализа иерархий (4).

В соответствии с указанной методикой исследование баланса интересов основных субъектов системы международных отношений осуществлено путем изучения противоречий или совпадений их базовых интересов, агрессивности проводимого ими военно-политического курса.

Турция. Распад СССР способствовал созданию благоприятных условий для реализации давних геополитических амбиций Анкары в отношении Кавказа и Центральной Азии. Вместе с тем, Турция также выступает в роли активного проводника политики западных стран в регионе и, прежде всего, американской. На фоне продолжающегося ослабления позиций России в новых независимых государствах Кавказа и Центральной Азии Турция стремится превратиться в основной субъект формирования военно-политической обстановки в двух вышеназванных регионах, примыкающих к Каспийскому морю. Ее цель состоит в "выдавливании" России на север и переориентации на себя экономических связей и транспортной сети (нефте- и газопроводов, железнодорожного сообщения) закавказских и центральноазиатских стран (см. карту).

В долгосрочном плане политика Турции направлена на выход мусульманских республик из состава СНГ и образование военно-политического союза тюркских народов, что создает непосредственную угрозу интересам национальной безопасности России.

Основными инструментами решения долгосрочных геополитических и геоэкономических задач Анкары выступают:

• формирование региональной системы экономического и политического сотрудничества с возможным последующим созданием на ее базе объединенных военно-политических структур под эгидой Турции;
  
• усиление военно-политического и военно-технического сотрудничества Турции с государствами Закавказья и Центральной Азии, создание условий для расширения военного присутствия Анкары в этих регионах;
  
• участие Турции в осуществлении большинства экономически значимых проектов в странах региона, замещение России в качестве основного экономического партнера;
  
• занятие позиции духовного лидера на базе этнической и религиозной близости (пантюркизм) по отношению к мусульманским государствам Центральной Азии и Азербайджану и положения необходимого партнера в формировании обстановки на Кавказе для Армении и Грузии.
  

Стремление Турции заменить Россию в качестве связующего элемента между Азией и Европой наиболее наглядно проявляется в ее подходе к разработке нефтяных и газовых ресурсов Каспийского моря. Анкара, используя свое выгодное геостратегическое положение и особые отношения с Азербайджаном, Казахстаном и Туркменией на основе "тюркской общности", а также опираясь на поддержку США в данном вопросе, настаивает на осуществлении строительства основного нефтепровода для транспортировки каспийской нефти по своей территории и в обход территории России. Для России это может означать не только финансовые потери, но и ускорение дрейфа ряда закавказских и центральноазиатских государств от Москвы к Анкаре.

С 1 июля 1994 года Турция в одностороннем порядке ввела новый национальный регламент прохода кораблей через черноморские проливы, который усложняет, а в перспективе может окончательно закрыть движение нефтеналивных судов через проливы (Босфор, Дарданеллы) и Мраморное море. При дальнейшем ужесточении режима прохода практически бесперспективным становится российский вариант транспортировки каспийской нефти. Наряду с претензиями на основную долю транзита каспийской нефти Анкара активно участвует в разработке нефтяных и газовых месторождений Прикаспийского региона.

В то же время у России и Турции есть определенные точки соприкосновения, прежде всего, в экономической сфере. Так, начато строительство газопровода "Голубой поток" из России в Турцию по дну Черного моря, первые поставки газа по которому намечено начать в апреле 2001 года, а общий объем поставок предполагается довести до 16 млрд кубометров ежегодно. Российско-израильский консорциум (компания "Камов" совместно с израильской IAI) впервые участвует в тендере на производство 145 ударных вертолетов для ВС Турции.

Однако в целом политика Турции в регионе нацелена на укрепление собственных позиций в качестве важнейшего элемента структуры НАТО на ее южном фланге через включение в сферу турецкого влияния новых независимых государств Кавказа и Центральной Азии. Одновременно Турция приобретает статус страны, играющей важную роль в мировой торговле нефтью, а значит, и в мировой политике в целом. При этом реализация геополитических и геоэкономических устремлений Турции в регионе происходит в ущерб коренным интересам национальной безопасности России и за счет выдавливания РФ с позиций естественного лидера государств СНГ в Закавказье и Центральной Азии (график 1).

Показательна в этом плане трансформация позиции Турции в отношении событий в Чечне. Первоначально премьер-министр Турции Б. Эджевит неоднократно подчеркивал, что Чечня – это внутреннее дело России. Согласно его официальному заявлению от 23 сентября 1999 года, "Турция никогда не поддерживала и не поддерживает терроризм ни в какой форме. Более того, с учетом террористической деятельности курдских сепаратистов, левых экстремистов и исламских фундаменталистов в самой Турции, Анкара рассматривает террористические действия как угрозу своей безопасности". Однако в последнее время комментарии официальных лиц Турции по чеченской проблеме приобретают все более антироссийскую окраску. Так, в феврале 2000 года российский МИД выступил с нотой протеста против высказываний турецкого министра А. Чая, который, выступая на открытии представительства так называемого "Комитета кавказско-чеченской солидарности", обвинил Россию в геноциде и призвал мировое сообщество применить против нее санкции.

Азербайджан. Внешнеполитическая концепция Баку в настоящее время строится на стремлении использовать выгодное положение страны для укрепления регионального статуса. Декларативно стратегия Баку констатирует необходимость соблюдения принципа гибкого баланса между западным, восточным и российским векторами национальной внешней политики.

На практике же стратегия азербайджанского государства, как ее определяет руководство страны, исходит из прагматичного стремления формировать привилегированные отношения Азербайджана с теми странами, развитие отношений с которыми в наибольшей степени отвечает его экономическим интересам, состоящим, прежде всего, в привлечении иностранных инвестиций.

Нынешние азербайджанские власти рассчитывают, что по ходу реализации нефтяных проектов должно произойти постепенное оживление не только нефтяной индустрии, но и связанных с ней отраслей производства, активизация соответствующих элементов инфраструктуры, подъем экономики в целом. Основной упор при этом делается на приток в страну инвестиций и кредитов, которые могут обеспечить только Запад и богатые арабские государства.

Однако западные страны ставят свое участие в реализации азербайджанских нефтяных проектов в зависимость от наличия ряда условий: благоприятной для них динамики геополитической ситуации, обеспечения политической стабильности, законодательного климата и правового режима благоприятствования инвестициям, определения международного статуса Каспия, выбора безопасных маршрутов нефтепроводов и так далее.
Все эти условия, по существу, предопределяют тот геополитический коридор, по которому идет Азербайджан, и накладывают заметный отпечаток на характер российско-азербайджанских отношений, высвечивая вполне определенные и достаточно очевидные негативные тенденции этого курса для национальных интересов России и ее политики на азербайджанском направлении (график 2).

Противоречия в российско-азербайджанских отношениях в первую очередь обостряются из-за стремления Азербайджана в одностороннем порядке установить принципы раздела Каспия и оттеснить Россию от большей части запасов каспийской нефти, от возможности получения доходов за счет ее транзита.

Во время саммита ОБСЕ в Стамбуле в ноябре 1999 года лидерами Турции, Азербайджана, Грузии, Туркмении и Казахстана подписан пакет соглашений по так называемому проекту Баку-Джейхан и строительству транскаспийского газопровода, который, в частности, предусматривает поставки на мировые рынки "основной" каспийской нефти и туркменского природного газа через территорию Турции. Таким образом, Россия не только отсекается от каспийской нефти азербайджанского сектора, но и в перспективе может быть отстранена от экспорта энергоносителей из государств Центральной Азии.

Россия уже уступила Турции первую позицию среди торговых партнеров Азербайджана, и следует ожидать, что ее доля в товарообороте Азербайджана будет снижаться, прежде всего, за счет роста в нем долей Турции, США и стран Западной Европы (график 3).

Быстрое и многозначащее сближение Азербайджана с Турцией и западными странами становится наиболее острой и принципиальной проблемой российско-азербайджанских отношений. Оно серьезно ухудшает и без того неблагоприятную для России геополитическую и геостратегическую обстановку в Закавказье.

Вместе с тем Азербайджан стремится разыгрывать "российскую карту" в своих отношениях с Западом. Руководство республики недовольно, в частности, "проармянскими" настроениями в США и ряде стран Западной Европы. Так, Палата представителей Конгресса США при утверждении ассигнований по иностранным операциям на 2000 год оставила в силе ограничения 907-й поправки к Акту о поддержке свободы, запрещающей оказание правительственной помощи Азербайджану. В результате Баку сможет получить лишь 30,8 млн долларов гуманитарной помощи. При этом Армении на 2000 год в рамках американской программы правительственной помощи выделено 102,4 млн долларов, Грузии – 108,4 млн долларов и 20 млн долларов в виде гуманитарной помощи предоставлено "жертвам нагорно-карабахского конфликта", находящимся в Нагорном Карабахе (то есть армянскому населению НКР).

На этом фоне военно-политическим руководством Азербайджана благожелательно воспринимаются заявления российских официальных лиц о развитии "равноправных" двусторонних отношений на основе уважения территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела друг друга.

Неоднозначно отношение Азербайджана к сепаратистам в Чечне. С одной стороны, более чем достаточно фактов использования территории этой страны для поставок оружия, боеприпасов чеченским боевикам, транзита наемников в Чечню, особенно в ходе первой военной кампании на Северном Кавказе в 1994-1996 годах.
С другой стороны, военно-политическое руководство Азербайджана, ориентируясь на турецкую модель построения светского мусульманского государства, не слишком довольно появлением очага распространения радикальной исламской идеологии вблизи своих границ.

Поэтому помощь, оказываемая сепаратистам в Чечне, в большей степени обусловлена не стремлением встать на сторону единоверцев, а внешними факторами, желанием продемонстрировать лояльность Западу, государствам Ближнего и Среднего Востока, которые поддерживают антироссийские силы в Чечне, и от которых зависят финансовые вливания в экономику Азербайджана.

Вместе с тем объективные экономические интересы республики, наряду с сильными антироссийскими настроениями в азербайджанском обществе, ограничивают возможности маневра российской внешней политики в отношении Азербайджана. Разворот основного вектора внешнеполитического курса Баку на Россию возможен только в ситуации, когда экономическое сотрудничество с Россией будет предоставлять большие выгоды, чем его нынешняя прозападная ориентация.

Армения пока остается одним из наиболее последовательных партнеров России не только на Кавказе, но и в рамках СНГ в целом. Тесное военное и военно-техническое сотрудничество Армении с Россией обусловлено стремлением Еревана сбалансировать турецко-азербайджанский военно-политический альянс, воспрепятствовать силовому вмешательству Турции в конфликт вокруг НКР (график 4).

Вместе с тем, в случае разрешения этого конфликта, Армения, имея хорошие связи с государствами Запада, во многих из которых проживают влиятельные армянские общины, легко может переориентировать внешние военные и военно-технические интересы с России на страны НАТО.

Хотя Россия и остается крупнейшим торговым партнером Армении (не в последнюю очередь, видимо, за счет поставок ВВТ), все же суммарная доля западноевропейских государств и США в товарообороте республики существенно выше российской (график 5).

Армения отделена от России пронатовски настроенными Грузией и Азербайджаном. Это может привести и к тому, что ее военно-политическое руководство попытается стабилизировать положение страны в регионе за счет внутриблокового взаимодействия в рамках НАТО (нечто подобное происходит во взаимоотношениях Греции и Турции).
Присоединение Армении в ходе ноябрьского 1999 года саммита ОБСЕ в Стамбуле к хору государств, призвавших Россию к отказу от "чрезмерного" использования силы в Чечне, показывает, что возможность такого поворота в ее политике в принципе исключать нельзя.

Нерешенность проблемы Нагорного Карабаха является ключевым связующим звеном в отношениях между Российской Федерацией и Арменией, поскольку последняя крайне заинтересована в гарантиях безопасности от силового вмешательства Турции в этот конфликт. Сегодня такие гарантии ей в состоянии предоставить только Россия в рамках Договора о коллективной безопасности государств-членов СНГ.

В случае решения проблемы НКР, особенно на фоне диверсификации экономических связей Армении, может ослабнуть ее притяжение к России; вполне возможна переориентация республики на налаживание тесного сотрудничества с военно-политическими структурами Запада.

Политика Грузии в настоящее время практически целиком подчинена одной задаче: она стремится получить статус стратегического партнера США и Запада на Кавказе, что происходит, в первую очередь, за счет ухудшения ее отношений с Россией (график 6).

Это обусловлено желанием получить максимальные прибыли за счет использования территории Грузии в качестве транзитной для экспорта в страны Запада нефтегазового сырья Прикаспийского региона и Центральной Азии. Причем экономическим интересам Грузии отвечает такое положение, при котором пути транспортировки нефти и газа пролегали бы в обход территории России (см. карту).

Россия пока остается основным торговым партнером Грузии, однако в последние годы двусторонний товарооборот фактически не растет, в то время как торговые отношения республики с рядом стран Западной Европы, США, Турцией и Азербайджаном развиваются динамично. Их совокупный товарооборот с Грузией в несколько раз превышает российско-грузинский (график 7).

Грузия все дальше отходит от России и в военно-политической области. Она демонстративно отказалась пролонгировать Договор о коллективной безопасности государств-членов СНГ, тем самым устранившись от участия в создании единого оборонного пространства внутри Содружества.

Очевидно, что Тбилиси окончательно взят курс на интеграцию в евроатлантические военно-политические структуры. Грузия уже стала ассоциированным членом парламентской ассамблеи НАТО. Ее руководство всячески демонстрирует, что вступление страны в Североатлантический альянс – это лишь вопрос времени и готовности Грузии соответствовать стандартам НАТО.

По сути дела, только политическая нерешенность проблем Абхазии и Южной Осетии пока останавливает Грузию от дальнейшего дистанцирования от России и окончательного "ухода" из СНГ. Хотя и проблемы своих автономных территорий она в последнее время стремится решать через более активное подключение натовских структур, фактически подстегивая геополитическую экспансию НАТО на Кавказе, что также объективно вступает в противоречие с интересами национальной безопасности России.

Таким образом, развитие военно-политической обстановки на Северном Кавказе и вокруг него характеризуется крайне неблагоприятными для России тенденциями. За исключением Армении, Россия фактически не имеет союзников в данном регионе. Ей противостоит единый фронт государств дальнего зарубежья и проводящих антироссийскую политику Азербайджана и Грузии (график 8).

Российско-турецкие отношения характеризуются постепенным наступлением Турции на геополитические позиции России в Закавказье и Центральной Азии. При этом Турция стремится выступать проводником политики США и стран НАТО, используя возможности и ресурсы Соединенных Штатов, западноевропейских государств для усиления своего влияния в этих регионах.

Несмотря на наличие взаимовыгодного сотрудничества между Россией и Турцией (поставки российского газа, приобретение современных российских военных технологий, туризм, "челночная" торговля), основным вектором экономической политики Турции все же остается замещение России в качестве торгового партнера закавказских и центральноазиатских стран, переориентация на себя транспортной сети (нефте- и газопроводов, железнодорожного сообщения).

Но даже такое сотрудничество (например, возможный контракт на поставку российских вертолетов, поставки российского газа) вызывает резкую критику со стороны партнеров Турции по НАТО, прежде всего – США. Ссылаясь на блоковую солидарность, они предпринимают попытки помешать развитию российско-турецких контактов в экономической сфере (в частности, по закупкам ВВТ). Поэтому реализация российско-турецких экономических проектов имеет высокую степень риска.

Таким образом, у России не так много экономических рычагов для формирования на Кавказе выгодной для нее обстановки, так как и Азербайджан, и Грузия, и Турция выступают в качестве её конкурентов в вопросах добычи и транспортировки нефтегазовых ресурсов Каспийского моря и Центральной Азии в западноевропейские страны.
Российское военное присутствие в Грузии постоянно ослабевает, и грузинское военно-политическое руководство ставит перед собой цель: ликвидировать военные базы ГРВЗ ВС РФ и заменить миротворческие контингенты в непокорных грузинских автономиях (Абхазии и Южной Осетии) войсками НАТО.

Руководство Азербайджана и Грузии, демонстративно выведя свои страны из Договора о коллективной безопасности государств-членов СНГ, взяло курс на интеграцию в структуры НАТО.

Армения, хотя и остается приверженной военно-политическому союзу с Россией, не имеет с ней надежных коммуникаций и, в случае вхождения Азербайджана и Грузии в НАТО, единственным неподконтрольным Североатлантическому альянсу коридором будет сообщение с Арменией через территорию Ирана.

Исламская республика Иран пока занимает нейтральную позицию по отношению к России, но в случае прекращения российско-иранского военно-технического сотрудничества, может потерять заинтересованность в налаживании дружественных двусторонних контактов и координации внешнеполитических действий ИРИ и РФ на Кавказе и в зоне Персидского залива.

Анализ возможных перспектив формирования военно-политической обстановки на Кавказе на период до 2015 года показывает, что, в соответствии с наиболее ожидаемым вариантом, ее охарактеризует все больший отход от России закавказских республик, прежде всего, Грузии и Азербайджана, а в долгосрочной перспективе – не исключено – и Армении; налаживание данными государствами тесных экономических и военно-политических связей с Западом. В этих условиях можно ожидать роста внешнего давления на Россию не только по проблеме Чечни, но и по всему кругу проблем национальных образований на Северном Кавказе.

Благоприятное развитие военно-политической обстановки для России на Кавказе наиболее вероятно только в случае изменения общих тенденций развития глобальной ВПО, слома нынешнего преимущественно однополярного мироустройства и замену его на многополярную систему построения международных отношений. При условии реализации этого варианта возможно восстановление полномасштабного экономического и частично военно-политического взаимодействия России со странами Закавказья.

Примечания
1. Политологический словарь. М., 1994, с.30.
2. Утверждена Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 года № 1300 (в редакции Указа Президента РФ № 24 от 10 января 2000 года "О концепции национальной безопасности России").
3. National Security Strategy for a New Century. – W: White House, 1999.
4. Saaty T. Mathematical Models of Arms Control and Disarmament. – New York: Wiley, 1968. – р. 34-56.