Необыкновенная легкость бытия!

Автор делает экскурс в 1990 год — год зарождения новых тенденций в экономической политике России (тогда еще СССР) — и, оценивая события почти 20-летней давности, дополняет собственные выводы фрагментами воспоминаний тех, кто вершил в то время судьбу отечественной экономики.

Николай Кротов
Необыкновенная легкость бытия!
"Экономические стратегии", №04-2007, стр. 134-141

Кротов Николай Иванович — генеральный директор АНО «Экономическая летопись». В статье использованы рассказы организаторов российского рынка ценных бумаг из книг серии «Экономическая летопись России»: Н. Кротов Архив русской финансово-банковской революции/ Экономическая летопись. Т. 1 и 2. М., 2006; Н. Кротов, О. Никульшин. История российского фондового рынка: депозитарии и регистраторы/ Экономическая летопись. Т. 1 и 2. М., 2007.

– Скоро конец всему наступит?
– Социализм, что ль? – не понял человек. – Через год. Сегодня только учреждения занимаем.
– Тогда пиши нас, – обрадовался Захар Павлович…
Захар Павлович заметил: человек говорил ясно, четко, справедливо, без всякого доверия – наверно, будет умнейшей властью, которая либо через год весь мир окончательно построит, либо поднимет такую суету, что даже детское сердце устанет.
А. Платонов. "Происхождение мастера"

1990 г. – безусловно, один из самых ключевых в конце XX в. Практически все процессы, происходившие в дальнейшем, имеют истоки именно в этом году.
Это первый "несоветский" – "парламентский" год, в который де-юре и де-факто прекратили свое существование два символа 1980-х гг. – антиалкогольная кампания, провозглашенная М.С. Горбачевым в 1985 г. (24 июля Совет министров СССР отменил все ограничения на продажу алкогольных напитков), и амбициозная "Продовольственная программа", принятая майским (1982 г.) пленумом ЦК КПСС. Она тихо и незаметно скончалась в декабре, когда в стране повсеместно стали вводиться продуктовые карточки.

Именно в этом году началась борьба Центра (союзного руководства, союзных структур) и российских республиканских структур, лидеров, борьба советских республик за экономическую независимость, автономных республик РСФСР за "суверенитет". Борются многочисленные экономические программы преобразования СССР, РСФСР, революционно преобразовывается банковская система, создаются первые механизмы "быстрого обогащения" (в частности, "пирамиды"), появляются первые документы, посвященные приватизации…

Но в начале хотелось бы сделать небольшое отступление, которое, возможно, позволит легче понять причины многих событий. Главным чувством, объединившим подавляющую часть российского (да во многом и советского) населения в 1990 г., было ожидание чуда.

Как их предшественники периода "военного коммунизма" верили в скорое пришествие мировой революции, так через 70 лет люди ждали скорого возвращения в лоно "цивилизованного общества", подразумевая под этим "общество изобилия" (приравнивая его к понятию "рынок"). Понятия "капитализм" и "частная собственность" еще оставались ругательными, и даже самые решительные рыночники старались их не произносить. Было и твердое ощущение, что стоит только отделиться от нахлебников, безусловно живущих за счет (здесь можно поставить наименование практически любой союзной или автономной республики), – и жизнь мгновенно изменится в лучшую сторону!

А еще необходимо написать правильные законы – и экономика с завтрашнего дня заработает по-новому: люди будут получать за свой труд по-справедливому, т.е. много, как на вожделенном Западе. Стоит отречься от старых, неправильных догм коммунизма – и наши новые зарубежные друзья со слезами на глазах бросятся предлагать нам помощь (в первую очередь финансовую, другая-то зачем нам нужна, мы не глупее их!). По этой причине, в частности, столь сильна была вера в механистическую программу "500 дней". Полтора года еще можно было потерпеть, нетерпеливо отрывая листки календаря (но ни дня больше!).
Вот некоторые примеры, не связанные с нашей темой:

Рассказ Леонида Ивановича Абалкина, тогда вице-премьера Совета министров СССР: "В феврале 1990 г., когда мы работали в "Соснах", была написана программа "400 дней" (на первом этапе дней было именно столько. – Прим. авт.). Явлинский написал ее, принес мне, там было написано: "В связи с выбором Президентом Горбачева и переходом к президентской власти в СССР… необходимо принять серию законов за один месяц".

Я пытался ему объяснить, что за месяц Верховный Совет такого серьезного документа не примет. В ответ Явлинский апеллировал к тому, что если речь идет о президентской власти, то Президент как бы меняет Конституцию, берет на себя полноту власти и сам подписывает законы. Никаких обсуждений в Верховном Совете не нужно, мы приносим законопроект сразу на стол Президенту, он, не разбираясь в деталях, подписывает, и закон вступает в силу".

А вот первое телевизионное интервью Григория Гавриловича Матюхина, 7 августа назначенного исполнять обязанности председателя Госбанка РСФСР. На вопрос:
"У Вас уже есть какой-то план, так скажем, программа-минимум?" – он бодро ответил: "Конечно, программа-минимум на ближайшие два месяца – это принять банковские законы, которые мы собираемся в сентябре представить на рассмотрение Верховного Совета РСФСР. Закон о Государственном банке, о банковской деятельности, о валютных операциях и т.д. И на основании этих законов перестроить банковскую структуру, сделав ее подобной банковским структурам других стран".
Матюхин, в отличие от большинства реформаторов, не столь молод: ему в 1990 г. – 56 лет, так что юношеский задор в его настроении не является определяющим.
Наконец, вспомним многочисленные обещания Президента, что жизнь наладится через год, полгода и т.д. (сделанные в основном в 1991 г., но атмосфера тогда еще не изменилась). В такой ситуации любые самые фантастические формулы преобразований ложились на благодатную почву.
Необыкновенная легкость бытия!

Но сегодня мы поговорим о создании в стране современного рынка ценных бумаг. Основы его заложили именно в этом, 1990 г.
Первичное размещение акций в мире впервые произошло 405 лет назад (20 марта 1602 г.) в Амстердаме. Были проданы акции голландской Ост-Индской компании. Началась история рынка ценных бумаг! В Россию он пришел в середине XVIII в., именно тогда появились первые акционерные компании. Первый же соответствующий указ вышел 1 августа 1805 г.

В России же в 1990 г. все знания о рынке ценных бумаг ограничивались воспоминаниями о "государственных займах" 30-50-х гг. XX в. Впоследствии государство не испытывало большой потребности в госзаимствованиях. 3-процентные облигации Государственного внутреннего выигрышного займа 1982 г. были памятным исключением.

В рамках "абалкинской" реформы появились первые советские нормативно-правовые документы о ценных бумагах: 15 октября 1988 г. вышло Постановление Совета министров СССР № 1195 "О выпуске предприятиями и организациями ценных бумаг".
В нем было много путаницы – выпуск акций был разрешен всем предприятиям и организациям, переведенным на полный хозрасчет и самофинансирование в соответствии с Законом СССР о государственном предприятии (объединении). Понятно, что Постановление, расширяя кругозор советских управленцев, не действовало.

В 1989 г. на Николая Ивановича Рыжкова произвела большое впечатление сумма бюджетного дефицита страны (120 млрд руб.), озвученная на заседании Совета министров. В.С. Павлову было приказано срочно его уменьшить.

Так об этом рассказывает М.Ю. Алексеев тогда старший эксперт Министерства финансов СССР: "Сразу после прихода из аспирантуры (конец 1989 г.) мне поручили выполнить ответственное задание – сочинить Закон о собственности. С начала до конца, в качестве первого задания. В Минфине в то время нельзя было говорить слово "нет". "Нет крепостей, которые не могли бы взять большевики!" – любил повторять тогдашний министр Валентин Сергеевич Павлов. В то время готовился ряд важнейших законов, входивших в пакет документов, подготовленных в рамках "абалкинской реформы". В нем были и Закон об акционерных обществах, и Закон о предприятиях в СССР. Уже 6 марта 1990 г. Верховный Совет СССР "мой" Закон о собственности в СССР принял!"
Так 6 марта 1990 г. в СССР были сформулированы основные принципы формирования акционерной собственности.

Продолжает Алексеев: "Валентин Сергеевич Павлов, запершись в кабинете, нашел резервы на 60 млрд, а так и оставшийся дефицит покрыли выпуском шестнадцатилетних облигаций. Тогда было много вопросов: сколько бумаги закупать, на всех ли 15 языках народов СССР делать записи на облигациях, нужны ли купоны отрезные, делать ли завитушки на купонах и как обеспечить девочек в сберкассах маникюрными ножницами для работы! После решения этих важных вопросов напечатанные облигации положили в мешки и отвезли в подвалы Госбанка, купившего их. Так я впервые столкнулся с "ценными бумагами"".
Однако настоящая история российского рынка ценных бумаг началась летом 1990 г. Именно тогда, а точнее – 19 июня, вышло По-становление Правительства СССР № 590 "Об утверждении Положения об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью и Положения о ценных бумагах". Сейчас оно выглядит просто убогим, а по тем временам означало огромный шаг вперед.

Тогда же, став министром финансов России, активную деятельность в этом направлении развил Б.Г. Федоров: "14 июля 1990 г., сменив А.А. Бобровникова (занимавшего этот пост 17 лет!), я стал министром финансов РСФСР. Сразу попытался выяснить, кто в министерстве отвечает за ценные бумаги. Таких не нашлось, поэтому решили ответственность возложить на Беллу Ильиничну Златкис, она отвечала за сбережения населения и советский госзаем и была вроде как ближе всех к теме. Я передал ей проекты законов, подготовленные мной еще в социально-экономическом отделе ЦК КПСС: Закон об акционерных обществах, Закон о рынке ценных бумаг и Закон о государственном долге. Все проекты я храню до сих пор. Проект закона о долге был совсем маленьким, а два других были достаточно проработанными и объемными.

Частично эти материалы вошли тогда в программу "500 дней" (2-й том – финансовые и денежно-кредитные вопросы), дальше над ними работала Белла Ильинична…
Действовал я, не скрываю, просто, не пытаясь демонстрировать глубину собственной проработки документов: взял за основу английское законодательство и трансформировал текст под нужды российской экономики с учетом специфики".

Белла Ильинична Златкис, "мать рынка ценных бумаг", в то время начальник Сводного отдела денежного обращения, ценных бумаг и финансов торговли Минфина РСФСР: "В это время 14 июля 1990 г… к нам назначили нового министра финансов РСФСР – Бориса Григорьевича Федорова… Нас тогда потряс его возраст – 32 года. В Минфине молодым считался 50-летний сотрудник, и даже мы, 40-летние, на его фоне казались зрелыми.

Как вести себя с этим мальчиком-министром я еще не знала, вошла к нему в кабинет и вместо приветствия получила вопрос: "Это Вы занимаетесь в министерстве акционерными обществами?" Получив положительный ответ, министр продолжал: "У меня есть идея! Надо за неделю написать Закон об акционерных обществах, Закон о рынке ценных бумаг и Закон о государственном долге! Нужно еще несколько, но эти первыми. И я уже их написал!" При этом он вытащил несколько страничек, на первых трех несколько небрежно было написано: "Закон об акционерных обществах", еще на четырех: "Закон о рынке ценных бумаг и фондовых биржах", и, наконец, две странички содержали Закон о государственном долге.

Об акционерных обществах я слышала последний раз в аспирантуре, сразу после института. Моих коллег рассказ о новом задании привел в еще большее замешательство. Что это за общества, они знали еще меньше меня. Чтение проектов законов произвело на меня тягостное впечатление – значения половины используемых слов я вообще не понимала".

Б.Г. Федоров: "Вскоре выяснилось, что премьеру Силаеву ничего не нужно и принимать постановления и проекты законов он не собирается. Тогда в декабре 1990 г. я написал Ельцину заявление о своей отставке, среди причин значился и саботаж Ивана Степановича.

Силаев "с перепугу", узнав, что я обвинил его в саботаже, быстро задним числом подписал подготовленный нами проект "Постановления об акционерных обществах". Оно было принято якобы 25 декабря 1990 г. под № 601, а на самом деле на несколько дней позднее. 28 декабря 1990 г. я все-таки ушел из министерства".

В Верховном Совете РСФСР законы не приняли! Тогда было принято решение показать эти законы американским экспертам. В ноябре 1990 г. я в составе делегации поехала в США. Экспертизой наших проектов непрерывно целую неделю занимались специалисты международной юридической фирмы Arnold & Porter. Они дали высокую оценку документам, но сделали целый ряд очень полезных замечаний. Лояльности Верховного Совета мы добиться тем не менее не сумели, и было принято решение провести документы как постановления, что было несравненно проще! Интерес большинства государственных мужей к документам после этого резко упал, лишь Борис Григорьевич остался верен собственному детищу. Даже идя по упрощенному пути, следовало получить чуть ли не сто виз. Помню, как весь субботний день я просидела у Валерия Петровича Черногородского, председателя Государственного комитета РСФСР по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур (предшественника Федеральной антимонопольной службы). Как же им вместе с его юристом были ненавистны даже слова "акционерное общество", "ценные бумаги"! Мы "гоняли запятые" в документах "до потери пульса"! Документы были практически готовы – и в этот момент (22 декабря 1990 г.) сняли Бориса Федорова. Он не проработал и полгода. Запомнился мне этот период тем, что в его постоянно заполненной ходоками приемной не было ни души. Последние три дня, кроме меня и моего сотрудника Яна Мелкумова, к нему никто не приходил! Борис Григорьевич заметил тогда: "Вот сейчас наконец можно и поработать, никто не будет мешать!" Мы сидели у него в кабинете и писали, правили, спорили… После ухода моего патрона по мне ногами не прошелся только ленивый!

В постановлении впервые в нормативных документах упоминались реестры и реестродержатели акций. В нем говорилось, что "государственные предприятия (объединения), могут выпускать два вида акций:

• акции трудового коллектива, распространяемые среди членов своего коллектива;
  
• акции предприятий (организаций), распространяемые среди других предприятий и организаций, добровольных обществ, банков, а также кооперативных предприятий и организаций. Акции предприятий (организаций) могут выпускать также коммерческие банки.
  

Роль Госбанка СССР в создании фондовых бирж

В феврале 1990 г. К.Н. Боровой создал ассоциацию "Деловое сотрудничество и социальное развитие", в перечне видов деятельности которой значилось "создание биржи и организация ее работы". 2 апреля после долгого перерыва была учреждена первая в России биржа – Московская товарно-сырьевая биржа (перерегистрированная 16 октября в Российскую товарно-сырьевую биржу). Возглавил ее все тот же К.Н. Боровой. Не желая от него отставать, уже 19 мая правительство Москвы выпустило постановление об учреждении Московской товарной биржи. Ее президентом стал Геннадий Полещук. Всем предприятиям города было рекомендовано торговать через новую биржу.
В июле Госбанк СССР принял решение создать управление, курирующее работу на рынке ценных бумаг. Управление возглавил
Д.В. Тулин, первое время единственным его сотрудником был А.А. Козлов.

А.А. Козлов вспоминает: "Самым заметным событием этого периода были заседания Организационного комитета по развитию рынка ценных бумаг при Госбанке СССР. Дмитрий Владиславович Тулин, своевременно решив, что полезно было бы организовать первых профессиональных участников рынка, выступил инициатором создания неформального клуба на Неглинке. Собирались мы в большом зале на втором этаже Госбанка. Приходило до 40 человек. Были среди них и некоторые будущие олигархи, будущие руководители бирж, брокеры. Константин Боровой, Константин Затулин, Михаил Ходорковский, Вячеслав Панькин, Игорь Сафарян…
Законодательства тогда еще практически не было, знаний у участников клуба тоже, даже набор необходимой литературы был скудный. Лишь небольшое число людей, стажировавшихся на Западе либо читавших зарубежные книги, имело о предмете обсуждения какое-то представление. Среди этих немногих были лучшие дилеры Внешторгбанка: Сергей Осинягов, Михаил Федоров. Но как раз они-то и не хотели заниматься общественной деятельностью. У нас же еще не было разработано даже общей терминологии. Из небольшого лоскутного одеяла указов, подзаконных актов каждый выдергивал тот кусочек, который ему нравился, и трактовал его так, как ему нравится. Из-за этого работа тормозилась".

Д.В. Тулин вспоминает: "Помню первые семинары-дискуссии о судьбах рынка, организованные Андреем Козловым в здании Госбанка. Собиралась забавная публика: первые биржевики – товарных бирж, не имеющие представления о фондовом рынке. На первых рядах в досточтимом собрании часто сидели совсем уж колоритные фигуры – развязные молодые люди, кажется трейдеры, торговавшие всем, включая женские колготки, на оптовых рынках. Однажды, после очередного выступления, показавшегося им заумным, один из них встал и "конкретно" заявил: "Значит так, мужики! Кончай базар! Давайте наконец главный вопрос обсудим: как бабки будем делать?" Хорошо помню и одно из первых выступлений Борового, тоже в здании Госбанка на Неглинке. Только что, в начале июля 1990 г., была учреждена Российская товарно-сырьевая биржа, и Константин Натанович еще не привык к публичности. Выйдя на трибуну, Боровой замялся, не зная, как обратиться к присутствующим в зале. Сказав "господа!", он запнулся, а потом засмеялся, смутившись непривычностью нового обращения и не зная, как продолжить выступление…"

А.И. Левенчук вспоминает: "Менатеповцы предложили мне посетить в качестве их представителя малопонятное организационное совещание так называемого "Комитета по содействию созданию рынка ценных бумаг". Организатором был Госбанк СССР, Дмитрий Тулин и его сотрудник Андрей Козлов. На совещании говорили о каких-то биржах, акциях. Было непонятно и интересно! Возмутителем спокойствия на заседаниях комитета был Эдуард Теняков. На первом же заседании он заявил: "Спасибо Госбанку за то, что он нас собрал! Теперь надо ограничить круг людей, входящих в комитет, и немедленно приступить к созданию фондовой биржи! Это и будет реальное содействие созданию рынка ценных бумаг!" На это сразу отреагировал Боровой: "Какие такие биржи?! Одна уже есть, мы с сентября торги уже начинаем проводить!" Не стал молчать и Милюков: "Пардон, но у меня тоже биржа!" Уже просветившийся Теняков парировал: "Вы тут не путайте! У Вас биржи товарные, а у меня будет фондовая!" Когда его попросили разъяснить, чем они отличаются, он ответил: "Нас банк собрал, он и объяснит!"

На втором или третьем заседании комитета Эдуард уже призывал всех поторопиться с учреждением фондовой биржи, ибо "мы должны жить достойно! Фондовая биржа – это очень солидное учреждение! На венской бирже, я видел, деревянные трехметровые двери с медными ручками! И у нас так будет!". Теняков стал готовить документы для открытия биржи – методом написания письма из Простоквашино. Всех приходящих с критикой он внимательно выслушивал и вносил исправления в итоговый документ. Проект "улучшался" с каждой минутой, хотя собственно фондового в нем практически ничего не было. На всякий случай в оргкомитет вошел и я. Нас было пятеро (Эдуард Теняков и Виктор Побединский из "Фининвеста", Игорь Сафарян "Брок-инвест-сервис", Валерий Гугнин из Оргбанка и я от МЕНАТЕПа). Госбанк взирал на все это с огромным любопытством: не помогал и не препятствовал. Собственно, Тулин и Козлов тогда и сами не знали, как развивать рынок ценных бумаг и были рады любой "инициативе снизу"".

В первое время одним из главных вопросов, обсуждавшихся в нашем клубе, стал вопрос о том, что следует делать для создания в нашей стране фондовой биржи. Заметным персонажем клуба был колоритный челябинский строитель Эдуард Теняков. Помню, как на одном из заседаний он возбужденно заявил: "Я недавно был на фондовой бирже в Вене.
Я туда ездил перенимать опыт. Опыт классный! И я теперь знаю, что такое биржа! Ее площадь 400 квадратных метров". Далее он рассказал, какова высота зала биржи и сколько в нем установлено столов… Более того, он предложил создать биржу прямо из нашего неформального комитета. На что мы ответили: "Пожалуйста, только без нас и вне стен Госбанка".
Однако российский Минфин тогда оказался проворнее. При нем создали Московскую международную фондовую биржу. Возглавил ее заместитель начальника вычислительного центра министерства А.Н. Захаров (не путать с долго возглавлявшим ММВБ
А.В. Захаровым).

Дело в том, что, готовя Постановление "Об утверждении положения о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР" (вышло 28 декабря 1991 г. под № 78), мы вместе с Дмитрием Хиловым (помощником Б.Г. Федорова) параллельно написали и примерный Устав биржи. Для его подготовки Борис Григорьевич выпустил распоряжение и создал рабочую группу со мной во главе.
В основу Устава мы положили документ, подготовленный в СССР во времена НЭПа.
Потом мы приступили к практике. Первых учредителей Московской международной фондовой биржи мы в конце 1990 г. собирали у себя в зале коллегии Минфина. Среди них было много интересных людей, в частности Саша Любимов, представлявший чрезвычайно тогда популярную компанию "ВИД". 5 ноября 1990 г. биржа была зарегистрирована, а 31 октября 1991 г. на ней начались регулярные торги. Возглавлял ее Андрюша Захаров, трагически погибший.
Подготовленный нами устав стал использоваться и для создания других бирж, так что они сразу получали пакет базовых документов. Так народ быстро узнал, что такое биржевая торговля.

В это же время Минфин СССР (государственный орган!) выступил инициатором создания и учредителем Московской международной фондовой биржи. Ее возглавлял заместитель начальника ГВЦ (вычислительного центра) министерства Андрей Николаевич Захаров. Создавали "впрок", так как в начале никто не знал, чем она будет заниматься.

Тогда же мы создали Московскую международную фондовую биржу.
Я собрал рабочую группу во главе с Б.И. Златкис для подготовки ее Устава, выпустил соответствующее распоряжение. Возглавил биржу сотрудник Министерства финансов СССР Андрей Захаров. При мне 5 ноября 1990 г. биржа была зарегистрирована, через год на ней начались регулярные торги. Однако после моего ухода она оказалась никому не нужна и вскоре прекратила свою деятельность.
Учредительное собрание Московской центральной фондовой биржи состоялось чуть позже – 12-13 ноября 1990 г. Председателем ее биржевого совета стал Э.В. Теняков.

Я взял на себя существенную часть организации учредительной конференции Московской центральной фондовой биржи. Проходило оно в виде большого собрания участников еще не существующего рынка в пансионате "Бор".
Я справедливо рассудил: а почему бы не воспользоваться случаем и не сделать себе имя на новом рынке! И заодно создать пару ассоциаций: участников рынка ценных бумаг (АУРЦБ) и профессиональных участников рынка ценных бумаг. Себя я видел руководителем первой – ее должны были учредить юридические лица. Пригласив на учредительное собрание ведущими десять игротехников школы Г.П. Щедровицкого, я легко добился необходимого результата. Реакция зала в нужный момент всегда была правильной! Так я стал практически самостоятельным функционером на рынке ценных бумаг.
Были готовы документы и для второй ассоциации, которая должна была объединять, как мы предполагали, физических лиц. Нам нравился умно говорящий Милюков. Однако в какой-то ключевой момент конференции он протопал мимо нас в шортах и шлепанцах, направляясь в бассейн. Тогда я предложил возглавить ассоциацию профессионалов Игорю Сафаряну, который в это время находился в зале. От таких предложений грех отказываться. Избрание Игоря прошло так же гладко, как и мое собственное.

Первые торги на МЦФБ проходили в конце 1990 г. во Дворце культуры электролампового завода. До сих пор перед глазами эта картина. Покатый зрительный зал, из которого вынесли кресла. Сцена, на которой стоят столы президиума, покрытые красной материей. Президиум возглавляет председатель биржевого совета Эдуард Теняков и Вячеслав Панькин, позже сменивший Тенякова и ставший сопредседателем Союза фондовых бирж. За трибуной, с которой предварительно была снята символика Советского Союза, стоит старичок. На вопрос: "Где Вы его взяли?" – мне ответили, что нашли на ломбардном аукционе. Он знает, как молотком работать.
В зале стояла вольная толпа брокеров. Председатель президиума зачитывал по бумажке: "На торги выставляется лот из 20 акций…!" И дальше следовало название какого-то прибалтийского предприятия. Считалось, что его месторасположение доказывает надежность. Затем шел вагон с женскими колготками. Когда кто-то выигрывал торг, его посылали к задней стенке, где девочка за компьютером распечатывала ему договор. Как расплачиваться, стороны решали самостоятельно.
Тогда же, в конце 1990 г., на рынок ценных бумаг пришел зампред ЦБ РФ К.Н. Корищенко, в то время возглавлявший брокерскую компанию "Рябина". Он активно участвовал в биржевых торгах.
Заработал рынок ценных бумаг – на нем появились первые акции самих бирж!

А.П. Семин вспоминает: "В 1990 г. я перешел в Центр "Московские финансы". Это была одна из первых фирм, специализирующихся на финансовом консультировании, акционировании предприятий и ценных бумагах (которых, кстати, по-прежнему не было). Мы продолжали консультировать директоров государственных предприятий, как им освободиться от диктата "главков", сохранив полный контроль над предприятием, а руководителям "главков" давали советы, как через создание "холдингов" сохранить контроль над пробуждающимися директорами государственных предприятий. В общем, привыкали вместе со всей страной к тому, что деньги не пахнут.
После появления из ничего первых бирж (Российской товарно-сырьевой биржи, Российской фондовой биржи, Центральной Московской фондовой биржи и т.д.) на рынке наконец появились "акции". Если директора акционируемых государственных предприятий в то время слабо представляли себе, каким образом можно в своих интересах манипулировать капиталами и голосами большого количества акционеров и поэтому чрезвычайно патриархально относились к перспективе передачи акций их "родных" предприятий в "чужие" руки, то лишенные стартовых капиталов и каких-либо коммунистических комплексов "биржевики" с остервенением включились в спекуляции собственными акциями.

Универсальная схема сводилась к следующему: учредить "биржу", вложить в нее свой учредительный взнос в форме "интеллектуального" нематериального актива, оценив его по аналогии со стоимостью бренда Coca-Cola, а затем найти провинциальных "корейко", начитавшихся романов Драйзера и мечтающих о мгновенном обогащении от грамотного инвестирования накопленных советских дензнаков в перспективные акции. Будучи финансовыми консультантами, мы неизбежно оказались включены в цепочку данных фондовых спекуляций и вскоре доходы от консультационной деятельности перестали быть основными. С периферии к нам приезжали люди с мешками денег. На без-
рыбье мы казались крутыми финансовыми консультантами и поэтому без труда впихивали клиентам акции то одной, то другой биржи. После пары таких продаж я понял, что мне не суждено стать удачливым брокером. Ну не мог я с умным видом объяснять доверчивому человеку, зачем ему позарез нужно это "фуфло"".
Ажиотаж, возникший в СССР вокруг бирж, выдвинул эти коммерческие структуры в первый ряд предприятий, "наполнение" ценных бумаг которых сегодня оценивается специалистами по фондовым операциям наиболее высоко. Пока самый высокий рейтинг имеют акции Всероссийской биржи недвижимости, которые при номинальной цене 250 тыс. руб. предлагаются к котировке по цене, превосходящей номинальную в 7-8 раз. Наделавшая немало шума и породившая еще больше кривотолков своим долгим выжиданием благоприятного момента для начала деятельности Московская центральная фондовая биржа пытается разместить свои акции номинальной стоимостью 500 тыс. руб. по цене 400 тыс. долл. Брокерские места при этом сама биржа предлагает по цене не ниже 5,7 млн руб…

Появление на советском рынке ценных бумаг брокерских мест как таковых вызвано в первую очередь тем, что большинство бирж создается в форме акционерных обществ закрытого типа, и их акции на рынок не поступают. Но если продажа брокерских мест имеет хоть какое-то (хотя и весьма отдаленное) отношение к нормальному рынку ценных бумаг, то появившееся на фондовых биржах "право на их аренду" с ценными бумагами совсем никак не связано и, по сути, является нонсенсом. Остается предположить, что вал "небиржевых товаров" не миновал не только товарные, но и фондовые биржи. Зато классический вид ценных бумаг – облигации – практически на торги не предлагается ввиду его физического отсутствия: эмитенты не торопятся выпускать облигации, поскольку это связано с обязательством выплатить обладателям облигации фиксированный дивиденд.

В ближайшие месяцы конкуренция на рынке ценных бумаг обещает обостриться: ожидается появление целого ряда новых коммерческих структур, созданных в форме акционерных обществ открытого типа. Кроме того, осенью должен начаться реальный процесс приватизации и разгосударствления, который будет осуществляться в том числе и путем акционирования, что также увеличит предложение на рынке ценных бумаг (1).
Из важных событий 1990 г. следует отметить подписание соглашения между Госбанком СССР, Минфином СССР и Нью-Йоркской фондовой биржей о сотрудничестве и технической помощи в создании фондового рынка в нашей стране. В то время это соглашение было скорее политическим и практически не имело продолжения. Американские консультанты вернутся через три года с деньгами, но уже в другую страну.

В 1990 г. к нам по приглашению союзных Минфина и Госбанка приехал чуть ли не весь совет директоров Нью-Йоркской биржи! Была организована полезная конференция. Вместе с тем Валентин Сергеевич Павлов – противник слепого копирования чужого опыта – считал более важным обучение сотрудников рыночной экономике. С тем, чтобы они уже создавали отечественную экономику. Поэтому в министерстве стало практиковаться направление на стажировку за рубеж.

Тогда же Анатолий Левенчук и Виктор Агроскин переведут на русский язык привезенный Козловым из зарубежной командировки основополагающий документ об инфраструктуре рынка ценных бумаг – "Рекомендации Группы 30". Именно тогда А.А. Козлов придет к выводу, что российский рынок ценных бумаг сразу должен строиться бездокументарным. Первую инструкцию по технике учета безналичных бумаг он напишет в конце февраля 1991 г.

В.В. Агроскин: "При первом знакомстве Андрей Козлов выдал нам с Анатолием Левенчуком рота-принтное издание отчета НИИ банков СССР "Методические рекомендации по организации рынка ценных бумаг и фондовых операций в СССР". Анатолий, посмотрев на это богатство "научной мысли", дал мне задание составить по отчету глоссарий, чтобы в дальнейшем работать с новыми терминами и понятиями, пока знакомыми только специалистам. День 29 октября 1990 г., которым датирован файл глоссария, уцелевший на дисках моих компьютеров, я считаю своим первым днем работы на фондовом рынке.
В 1990-1991 гг. я подготовил перевод документа об инфраструктуре рынка ценных бумаг, которым, пожалуй, больше всего горжусь – перевод "Рекомендаций Группы 30". Козлов научил нас видеть инфраструктуру фондового рынка, сферу расчетов как отдельную и требующую специальных усилий область деятельности для участников рынка и для регуляторов. При этом Андрей был твердо уверен, что брокеры, дилеры и даже биржи еще могут появиться сами, рыночным способом, а вот инфраструктуру рынка надо строить сверху и усилиями государства. Из лекций Андрея мы и узнали о существовании международного объединения председателей крупных банков, глав клиринговых палат, регуляторов, экономистов и об их фундаментальных рекомендациях к организации расчетов на рынке ценных бумаг и к инфраструктуре этих расчетов. До сих пор актуальна тема одной из основных рекомендаций – создание в каждой стране центрального депозитария. Впервые именно из рекомендаций на российском рынке узнали о том, что бумаги и деньги должны обмениваться продавцом и покупателем одновременно ("поставка против платежа"), и о необходимости универсальной кодировки ценных бумаг, о безбумажных акциях. Перевод "Рекомендаций Группы 30" я закончил где-то в конце лета 1991 г.".
Закончить рассказ хотелось курьезом, свидетельствующим об интересе к происходившим процессам.

В 1990 г. студент физического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова написал в Госбанк письмо, что он хочет бесплатно потрудиться в нашем управлении – пройти практику. Мы согласились, хотя занять его особо было нечем, поэтому ему пришлось заниматься самообразованием, читать литературу, в основном иностранную, предложенную нами.
В перерывах мы его использовали в хозяйственных нуждах. Например, расставить столы перед очередным заседанием или после него. Практикант не отказывался ни от какой работы. За долгие годы имя его мы с Андреем Козловым забыли, но он сам о себе как-то напомнил. Это был Олег Владимирович Дерипаска.

Автор статьи не претендует на абсолютную полноту. Иначе необходимо было бы рассказать, в частности, и о том, как осенью 1990 г. по предложению совета директоров объединения МЕНАТЕП В.Ю. Сурков организовал и провел первую в стране широкомасштабную рекламную кампанию размещения акций. Сумма затрат на нее составила рекордную по тем временам цифру – 5 000 000 руб. Но в результате рекламной кампании МЕНАТЕП разместил свои акции на 1 458 000 000 руб. и увеличил уставной капитал в 10 раз! Продажа акций началась 27 декабря 1990 г. Эта акция была остановлена в начале 1991 г. Госбанком СССР и Министерством финансов РСФСР из-за грубых нарушений законодательства. Но об этом в следующий раз.

Примечание
1. Павел Астахов, Дмитрий Авхименко. Все будет хорошо, но водка подорожает // Коммерсантъ. 1991. 2 сентября.